Черневые изделия XIX века

Для русского ювелирного искусства XIX века, как и для всей художественной культуры того времени, характерно обилие различных течений.

В первой половине XIX столетия завершает свое развитие стиль русского классицизма. Образы античной классики украшают в эти годы изделия мастеров Москвы. Город этот хотя и уступал первенство в черневом деле городам русского Севера, однако по-прежнему производил немало черневых изделий, высоко ценившихся не только в нашей стране, но и за рубежом. В предметах московской работы, украшенных чернью, в орнамент вводятся архитектурные детали, руины, медальоны, пальметки, военная арматура, вазы и корзины, между которыми протянуты тонкие легкие гирлянды. Реже, чем раньше, обращаются в эти годы к библейским сюжетам. К немногочисленным примерам подобного типа относятся черневая табакерка работы московского мастера Алексея Соколова 1825 года со сценой "Есфирь в обмороке" и большая кружка с клеймами петербургского мастера Петра Урведера начала XIX века из собрания Государственного Эрмитажа, украшенная изображениями на темы истории Иосифа.

Видное место в тематике черневых изображений занимают теперь события общественной жизни. Прежде всего это темы, связанные с национальным подъемом, вызванным Отечественной войной 1812 года. На стопах, коробках, табакерках и других предметах работы московских серебряников появляются черневые портреты участников войны, изображения скачущих всадников в треуголках, гения славы, венчающего победителя. В эти годы усиливается интерес к национальной культуре, родной природе. На предметах посуды, коробочках, портсигарах, подносах чернью выполняются виды Москвы и Петербурга, иногда носящие несколько лубочный характер. Например, на табакерке 1828 года работы московского мастера Ивана Калтыкова изображен Московский Кремль и памятник Минину и Пожарскому^*.

^* (В Государственном Историческом музее.)

Так же, как в литературе и изобразительном искусстве, в серебряном деле нашли отражение и демократические тенденции первой половины XIX столетия. На серебряных черневых изделиях московской работы 30-х годов XIX века нередко можно встретить изображения жанровых сцен с фигурами крестьян, пастухов, крестьянских женщин в кокошниках.

К серебряным изделиям, как и к другим предметам прикладного искусства того времени, предъявляются теперь новые требования: помимо красоты формы и орнаментации в них ищут интересные по содержанию изображения. Мастеров черневого дела привлекают темы из отечественной истории, иллюстрации к повестям и рассказам. Лишь редко, в виде исключения, совсем отбрасываются сюжетные изображения, и тогда мастера покрывают предмет сплошным черневым орнаментом из трав и цветов на гладком резном или канфаренном фоне.

В 40-х годах XIX века наряду с элементами классического искусства нередко вновь используются завитки и раковины, характерные для стиля рококо. Однако их рисунок становится более сухим и размеренным по сравнению с XVIII веком. Типичным примером подобного направления может служить портсигар, выполненный московским мастером Матвеем Гречушниковым. Он украшен сплошным черневым орнаментом из завитков, трав и цветов. Литые завитки и раковины украшают кружку того же времени работы Ивана Семеновича Губкина, а шестилопастное тулово кружки покрыто резным растительным орнаментом на черневом фоне (илл. 80).

В первой половине XIX века черневой орнамент и изображения крайне редко наносились на гладкий или канфаренный фон, чаще всего фон покрыт резными узорами. В начале столетия он был составлен из чешуек или лучей, позднее - из параллельных полос, соединенных мелкой штриховкой, прямой, косой или "елочкой".

В Петербурге в XIX веке, так же как и в XVIII веке, черневое мастерство не имело широкого развития. В 1820-х годах туда временно выезжал из Великого Устюга первоклассный мастер черневого дела Василий Федорович Залесов, вернувшийся спустя несколько лет на родину, где его имя упоминается в документах в 1832-1840 годах^*. В. Ф. Залесов сохраняет в своих работах, как в орнаменте, так и в технических приемах, традиции лучших мастеров русского Севера поры расцвета черневого искусства. В собрании Исторического музея имеется серебряная коробочка работы этого превосходного мастера с видами Зимнего дворца и Петербургской биржи. На дне показана забавная сценка, изображающая мужчину в халате и белом колпаке, растирающего в горшке листья табака. Тонкое искусство черневых гравюр на этой коробочке выгодно оттеняется сочным орнаментом из веток с листьями и плодами, помещенными на узких концах крышки. Орнамент этот дан на слегка опущенном, проканфаренном фоне (илл. 90-91).

^* (Т. Г. Гольдберг, Черневое серебро Великого Устюга, стр. 30-31.)

В начале XIX века мастера северных центров используют новый прием выполнения черневых работ. Однако он пагубно сказался на художественных достоинствах черневых изделий. Постепенно начал исчезать мягкий по колориту золоченый фон, проработанный канфарником. Мастера перестали дополнять чеканными деталями общую композицию черневого рисунка. Форма изделий становится однообразной. Коробочки и табакерки делаются плоскими, с прямолинейными, сухими контурами. Черневые изображения даются теперь на холодном, скучном, гладком серебряном фоне.

Ведущее место среди городов русского Севера продолжает занимать великоустюжская черневая гравюра.

К плеяде выдающихся мастеров Великого Устюга в XIX веке относятся Александр Жилин, Илья Минеев и Михаил Кошков. Все они не сразу отказались от приемов XVIII века. Так, еще долгое время в работах Ивана и Александра Жилиных умело сочетались золоченая резьба или канфаренье, покрывающие предмет, с черневыми медальонами, где изображение давалось на серебряном фоне. На маленькой чарочке 1832 года^* Александр Жилин проработал фон мелкой резной золоченой плетенкой, украсив ее двумя овальными медальонами с тонкими черневыми архитектурными видами на серебряной глади.

^* (В Государственном Историческом музее.)

Но уже к 30-м годам XIX века в работах ведущих великоустюжских мастеров, таких, как Александр Жилин, стал применяться новый прием наложения черни: большие поверхности предметов покрывались теперь сплошными светлыми (серебряными) узорами из виноградных листьев и гроздей ягод на фоне густой штриховки, покрытой чернью^*. Несколько однообразная графическая манера черневых изделий XIX века имела и свои положительные стороны. В то время чернь наводилась мастерами исключительно тонко, даже прозрачно, рисунок был предельно четким, ему мог бы позавидовать лучший гравер XIX века.

^* (В Государственном Историческом музее.)

Резко меняется и характер орнаментальных изображений на черневых предметах того времени. Вместо занимательных сюжетных изображений, зачастую взятых из книжных иллюстраций или гравюр, мастера воспроизводят виды Великого Устюга, Вологды, Архангельска и других русских городов, их планы, географические карты уездов и различные статистические таблицы^*.

^* (Подобные предметы имеются в значительном количестве в Государственном Историческом музее, Государственной Оружейной палате, Государственном Эрмитаже и других музеях.)

В художественных приемах мастеров разных северных центров все еще много сходного. Но к 30-40-м годам XIX века выделяются своим высоким качеством черневые изделия вологодских ювелиров. Мастера Иван Зуев и Сакердон Скрипицын создали первоклассные образцы тонкой черневой гравюры на гладком серебряном фоне^*. В их работах можно найти живые отклики на события отечественной истории и культуры того времени. Так же, как в ювелирных изделиях Великого Устюга, в орнаментике вологодских мастеров нашла свое отражение война 1812 года. На самой ранней из известных работ Ивана Зуева, на крышке прямоугольной табакерки 1816 года, чернью изображен пожар Москвы с надписью: "Огонь сей будет в роды родов освящать лютость Наполеонову и славу России..." На исподе дна табакерки - торжественный въезд Александра I в Париж. В оформлении этой табакерки Иван Зуев применил прежний прием позолоченного канфаренья, на котором так рельефно выступают черневые изображения (илл. 100).

^* (Работы И. Зуева и С. Скрипицына находятся в Государственном Историческом музее, Государственной Оружейной палате и Государственном Эрмитаже.)

Значительно тоньше выполнена черневая гравюра на подносе 1837 года с видом на Вологодский собор. Поднос был представлен Иваном Зуевым на вологодскую губернскую выставку 1837 года (илл. 102-103). Эта выставка впервые познакомила русскую публику с изделиями второго замечательного мастера черневой гравюры - Сакердона Скрипицына, который выставил полный дорожный сервиз ценою в 3950 рублей, частично сохранившийся до наших дней^*. Одной из лучших работ Сакердона Скрипицына можно считать серебряный стакан 1841 года, украшенный тончашей черневой гравюрой. Рисунок, выполненный на серебряной гладкой поверхности, как бы покрыт легкой, едва заметной дымкой. На выборе сюжета - изображен мужчина в развевающемся плаще - сказались запоздалые веяния романтизма (илл. 96-97).

^* (В Государственной Оружейной палате и Государственном Эрмитаже.)

Художественное качество местных ювелирных изделий во второй половине XIX века резко снижается. Традиционные приемы черневой гравюры, пожалуй, дольше всего живут в Великом Устюге, мастера которого опирались на богатое наследие выдающегося великоустюжского мастера Александра Жилина. Талантливым преемником этого замечательного мастера был Илья Минеев, который оставил нам несколько интересных работ.

Среди них заслуживает внимания кружка, на которой расположены два овальных медальона с черневыми изображениями молодой женщины, играющей на арфе, и молодого человека, сидящего в кресле. Нижний и верхний края кружки обрамляют полосы орнамента из виноградных листьев. Легкие цветочные и лиственные гирлянды четко выступают на слегка опущенном золоченом канфаренном фоне. По тонкости выполнения черневого декора эта кружка намного превосходит работы Александра Жилина.

Учеником Александра Жилина и современником Ильи Минеева был черневых дел мастер Николай Мотохов. Но его работы уступают как по композиции, так и по выполнению изделиям Ильи Минеева. Среди мелких ювелирных изделий, выполненных Николаем Мотоховым, выделяется небольшой стакан с черневыми видами Александро-Невской лавры и Казанского собора в Петербурге. Эти два изображения даются на холодном серебряном фоне и весьма примитивно отделены друг от друга вертикальной прямой чертой. Края стакана обрамляют полосы с черневым цветочным орнаментом, который встречался ранее в работах Александра Жилина и Ильи Минеева.

В числе наиболее видных мастеров черневого дела второй половины XIX века следует назвать также Михаила Кошкова. Так же, как Минеев и Мотохов, он был учеником знаменитого Александра Жилина. Мягкость и глубина черневой гравюры Михаила Кошкова напоминают изделия Ильи Минеева. В основном Михаил Кошков выполнял мелкие ювелирные предметы, такие, как игольники, наперстки, солоночки, чайные ложки, стаканчики.

Мастера других северных городов занимались в это время главным образом починкой старых изделий и выделкой мелочей.

Трудность получения серебра, сложность сбыта изделий неизбежно ставили ювелиров в зависимость от скупщика. Местным мастерам было трудно конкурировать со столичными фирмами Сазикова, Овчинникова, Хлебникова и других, которые имели значительные средства для покупки сырья, нового оборудования и подбора лучших художников и мастеров. В результате искусство местных ювелиров к концу XIX века постепенно снижается до уровня рядового ремесла.

В таком крупном центре черневого дела, как Великий Устюг, в начале XX века работал только один черневых дел мастер - М. П. Чирков. Долгое время он не имел ни учеников, ни последователей, и только после Великой Октябрьской социалистической революции он получил возможность передать свои знания молодым мастерам, возглавить артель и возродить великоустюжское искусство черни.

Отдельные предметы, украшенные чернью, встречаются не только в Тобольске, но и среди серебряных изделий мастеров других сибирских городов. Якутский серебряник Алексей Сазонов сделал в 1829 году серебряную оправу на табакерку из раковины (илл. 95). Черневое изображение на крышке является запоздалым откликом на события, связанные с Отечественной войной 1812 года.

В 1839 году мещанин города Иркутска Валентин Очередин выполнил черневую икону Николая-чудотворца, хранящуюся ныне в Государственном Русском музее.

В начале XIX столетия Калуга и Кострома продолжают производить единичные черневые изделия, мало чем отличающиеся от работ XVIII века. Сведений о калужских мастерах черневого дела пока найти не удалось. Хранящаяся в собрании Государственного Исторического музея тарель 1805 года с орнаментом из розеток в круге и переплетающихся полос, так же как и потиры 1804 и 1805 годов в Киевском Историческом музее, украшена чернью хорошего глубокого черного цвета, однако она невысокого качества с точки зрения своего выполнения.

Из костромских мастеров начала XIX века известны серебряники Шевяковы - Иван Козмин и Василий Якимов, а также Петр Федоров Серебряников, начало деятельности которых падает на 1780-1790-е годы. Не внося ничего существенно нового, они продолжали делать черневые изделия в духе предшествующего столетия, большей частью располагая черневые изображения и орнамент на фонах, покрытых резной штриховкой или чешуйчатыми узорами.

Несколько особняком стоит сделанная П. Ф. Серебряниковым гладкая стопа с овальными черневыми медальонами, обрамленными чеканными венками. Красивое сочетание темных пятен черни с высоким матовым чеканным рельефом и полированной гладью тулова стопы - несомненный шаг вперед по сравнению с другими работами костромских серебряников (илл. 101).

В дальнейшем, насколько можно судить по сохранившимся памятникам, ни в Калуге, ни в Костроме черневое мастерство развития не получило.

О размерах черневого производства в Туле судить трудно, так как архивы этого центра не изучены, вещевых же памятников почти не сохранилось. Нам известен лишь один портсигар работы тульского мастера А. Собинина, выполненный в первой половине XIX века^*.

^* (В Государственной Оружейной палате.)

Во второй половине XIX века производство ювелирных изделий сосредоточивается главным образом в руках крупных фирм Москвы и Петербурга, имевших в своем распоряжении фабрики, оборудованные по последнему слову техники. Многие из них открыли, кроме того, специальные училища, которые готовили ювелиров различных отраслей и в том числе мастеров черневого дела. Серебряные изделия с чернью выпускали почти все ювелирные фабрики и мастерские.

Большей частью это были декоративные ковши, братины, солонки, повторявшие формы деревянных солониц, чарок и стаканов, бытовавших в Древней Руси. В этом заимствовании старых образцов проявилась тенденция господствовавшего во второй половине XIX века "ложнорусского" стиля.

Орнаментация этих предметов довольно разнообразна. С одной стороны, возрождаются в несколько измененном виде тонкие узоры черневых трав, типичные для изделий XVI- XVII веков. С другой стороны, в связи с повышенным интересом к отечественной истории на металл переносится черневая гравюра. Серебряные изделия стали украшать видами улиц Москвы и Петербурга, древних соборов, архитектурных памятников Московского Кремля. Возможно, что источником для черневых изображений послужили литографские репродукции исторических памятников и видов Москвы, выпускавшиеся в 50-х годах XIX века.

На серебряном подносе 1884 года, сделанном на известной московской фабрике Овчинникова, в трех гладких круглых медальонах расположены черневые изображения Большого Кремлевского дворца, Спасской башни и храма Василия Блаженного. Четкие черневые контуры рисунка на серебряном фоне оттеняются слегка рельефным орнаментом черневых растительных завитков, сплошь покрывающих золоченый фон подноса. Этот предмет может быть отнесен к числу лучших памятников черневого мастерства XIX столетия. Подобно всем изделиям фирмы Овчинникова, он отличается необыкновенной чистотой исполнения, тщательностью отделки и четкостью рисунка. Здесь хорошо продуманы и проработаны мельчайшие детали (илл. 92).

Из черневых изделий Овчинникова, выполненных в том же стиле, в собрании Государственного Исторического музея имеются также солонка в форме деревянной солоницы и сахарница.

Мастера фирмы Овчинникова употребляли чернь для украшения серебряных предметов, по-видимому, очень редко. Основное внимание было обращено на эмалевые изделия, принесшие этой фирме заслуженную славу.

Другая крупнейшая московская фирма - Хлебникова - применяла чернь несколько шире.

На художественно-промышленной выставке 1882 года она выступила с рядом предметов, украшенных чернью. Среди них была особо отмечена современниками "сигарочница с мелким кольцевидным разводом весьма живописного характера"^*. Очень интересен портсигар работы Хлебникова в собрании Государственного Исторического музея. На крышке портсигара изображен чернью зимний сельский пейзаж - крестьянский дом, утопающий в снежных сугробах, три мужские фигуры, беседующие у столба, к которому подвешен колокол. Изображение дано в живописной манере, на слегка опущенном фоне с резными лучами заходящего солнца. Такая тематика не являлась чем-то исключительным. Обращение к сюжетам из народного быта было в то время широко распространено в прикладном искусстве. Еще в начале века выпускались керамические фигурки, изображающие крестьян. Народные мотивы были одним из распространенных сюжетов и в бронзовой скульптуре малых форм. В серебряном деле мы встречаем их особенно часто после реформы 1861 года. Ярким примером отражения этой тематики является небольшой серебряный подносик 1862 года с черневым изображением раешника, издавна пользовавшегося большой популярностью в народе^**. Мастер удачно поместил темную фигуру раешника в центре подносика на фоне резного стилизованного архитектурного пейзажа (илл. 81). Образцом для этого изображения послужили, вероятно, иллюстрации разрезной азбуки лубочного типа, которая была выпущена в свет в середине XIX века.

^* (Отчет Всероссийской художественно-промышленной выставки 1882 г.", Спб., 1882, т. III, стр. 6.)

^** (Раешник - рассказчик, показывающий раек - панораму с картинками - и поясняющий эти картинки раешным стихом, особой рифмованной прозой.)

Особое место по изготовлению предметов, украшенных чернью, занимала фабрика Василия Семеновича Семенова, основанная им в 1851 году. Если крупные фирмы и мастерские обычно применяли самые разнообразные приемы обработки и украшения металла - чеканку, литье, скань, эмаль, резьбу и чернь, то фабрика Семенова составляла исключение, так как специализировалась главным образом на черневом производстве. Выпускаемые здесь черневые изделия не уступали по качеству исполнения образцам черневого мастерства таких фирм, как Овчинникова и Хлебникова.

Начиная с 1867 года Семенов выступает на международных и всероссийских художественно-промышленных выставках и сразу завоевывает признание современников. Журнал "Всемирная иллюстрация" за 1873 год отмечает, что "Семенов славится своими мелкими черневыми работами весьма удачными"^*.

^* ("Всемирная иллюстрация", 1873, № 241, стр. 107.)

В 1870 году на выставке в Петербурге Василий Семенов был награжден серебряной медалью за "отчетливой работы серебряных вещей с чернятью и красоту рисунков"^*, а на Всероссийской выставке 1882 года он получил золотую медаль "за изящество гравировки узоров на серебряных изделиях и украшение оных чернью"^**.

^* ("Отчет о Всероссийской мануфактурной выставке 1870 г. в Санкт-Петербурге", Спб., 1871, стр. 55.)

^** ("Отчет Всероссийской художественно-промышленной выставки 1882 г.", стр. 270.)

Ассортимент изделий, выпускавшихся фабрикой Семенова, был довольно разнообразен.

Это главным образом небольшие серебряные предметы - столовые и чайные приборы, кофейные чашки, портсигары, табакерки, подстаканники, стопы, стаканчики, солонки. Формы этих предметов и украшающий их черневой орнамент характерны для своего времени и отражают общее для всего прикладного искусства второй половины XIX века стремление возродить древнерусские формы и орнаментацию. Стакан работы Василия Семенова 1869 года повторяет форму старых русских стаканов конца XVII века с характерными для последних ножками-шариками. Расположенная по венцу стакана орнаментальная черневая надпись - "чара серебряная, добрая пить из нее за здравие"-является модернизированным подражанием надписям, встречающимся на сосудах XVII века. Стакан Василия Семенова привлекает внимание тонким рисунком серебряных завитков на черневом фоне, красиво оттененных спускающимся от верхнего края резным золоченым орнаментом трав.

На изделиях В. Семенова, так же как и на предметах работы других фирм того времени, встречаются широко распространенные во второй половине XIX века изображения архитектурных памятников. Так, на чашках, сделанных в 1891 году, можно видеть изображения кремлевских соборов, Большого Кремлевского дворца, Красных ворот, Дома Пашкова и Сухаревой башни. Рисунки искусно вписаны в круглые медальоны, тогда как вся остальная поверхность покрыта рельефным черневым орнаментом на слегка опущенном позолоченном фоне. Возможно, что эти чашки были сделаны В. Семеновым к подносу работы Овчинникова 1884 года, так как они повторяют композицию и орнамент этого подноса.

В собрании Государственного Исторического музея представлены работы и других московских фабрикантов, таких, как Постников, Губкин, Чичелев, которые выпускали отдельные предметы, украшенные чернью.

В Петербурге во второй половине XIX - начале XX века, так же как и в начале XIX столетия, черневое искусство не получило широкого развития. Работ петербургских мастеров того времени почти не сохранилось. Лишь документальный материал дает нам возможность получить некоторое представление о черневом производстве Петербурга.

Известны имена петербургских мастеров Ходжаева (или Ходжояна), Грикурова и Дальмана, которые выполняли в основном предметы типа кавказских украшений-сувениров, а именно - пояса, булавки, запонки, браслеты, кинжалы и т. п., рассчитывая на сбыт не только в Петербурге, но и на Кавказе. Все эти изделия покрыты типичным для кавказских вещей черневым растительным орнаментом по резному фону. Среди узоров часто встречается надпись "Кавказ", выполненная чернью. Работы этих мастеров получили высокие оценки на многих международных художественно-промышленных выставках.

На Филадельфийской выставке 1876 года были отмечены ювелирные изделия с чернью Грикурова и Ходжаева^*. На выставке в Чикаго в 1893 году Ходжаев и Дальман заслужили бронзовые медали и почетный диплом^**, а в 1897 году в Стокгольме они были награждены серебряными медалями^***. Подобные предметы-сувениры пользовались, очевидно, большим спросом. Имеются сведения, что в конце XIX века изготовлением подобных изделий занимались также серебряники города Житомира, которые были "специально заняты изготовлением оправы и наконечников для мундштуков с надписями "Кавказ", трубок, флаконов для духов, запонок, поясов, застежек, исполненных во вкусе кавказских изделий с чернью"^****.

^* ("Указатель русского отдела Филадельфийской международной выставки 1876 г.", Спб., 1876 г., стр. 90.)

^** ("Колумбова выставка в Чикаго 1893 г.", Спб., 1895, стр. 194.)

^*** ("Отчет генерального комиссара русского отдела на художественно-промышленной выставке в Стокгольме в 1897 г.", Спб., 1897, стр. 69.)

^**** (Из "Донесения Киевского губернского пробирера", ЦГИАЛ, ф. 23, оп. 6, д. 73, л. 384.)

Чернь применял в своих работах и петербургский мастер Бах, с успехом выступавший на выставке в Филадельфии 1876 года с черневыми браслетами и серебряной вазой, украшенной чернью^*. Мастера петербургского отделения фирмы Сазикова обращались к черни сравнительно редко. Тем не менее изделия этой старейшей русской фирмы всегда отличались высоким качеством технического выполнения.

^* ("Указатель русского отдела Филадельфийской международной выставки 1876 г", стр. 90.)

Так же мало известно черневых предметов работы знаменитой петербургской фирмы Фаберже. Выпуская самые разнообразные золотые и серебряные изделия, мастера этой фирмы лишь изредка прибегали к украшению их чернью. Нам известны только портсигар, выполненный Московским отделением фирмы, с черневым изображением тройки и черневой молочник с клеймом петербургского мастера Стефана Векева, работавшего на фирму Фаберже. Молочник выполнен в стиле сибирской серебряной черневой посуды XVIII века и, очевидно, был доделан к старому сервизу^*.

^* (A. Kenneth-Snowman, The art of Carl Faberge, рис. 83 и 87.)

Можно предположить, что и другие петербургские фирмы, такие, как Болина и Грачева, а также целый ряд мастерских и артелей серебряников делали предметы с чернью, но, очевидно, в очень ограниченном количестве, большей частью лишь выполняя индивидуальные заказы.