Мечты и думы [1974 Магомедова М.О.

В небольшом городке Яблонце-над-Ниссой, центре ювелирного искусства Чехословакии, в 1968 году созывался Международный симпозиум по ювелирному искусству, художественной обработке металла. Я получила приглашение принять участие в этом форуме мастеров. Радости моей не было границ. Да и забот было немало. Ведь я должна достойно представлять свою великую страну и умело продемонстрировать образцы нашего прикладного искусства.

Перед отъездом в Чехословакию я побывала в Союзе художников СССР, показала свои произведения, которые предстояло "обнародовать" на симпозиуме. Секретарь правления Константин Иванович Рождественский одобрил мой "багаж".

Красив этот город. Необычайно богат памятниками прошлого. Это город-музей, хранящий бесценные сокровища искусства.

У Пражского кремля есть так называемая Золотая улица. Ее оберегают как зеницу ока и стараются сохранить ее древний облик. Это узкая уличка из одноэтажных домов, магазинов, лавочек. Фасады как бы переливаются желто-коричневыми цветами. Они словно позолочены. Мне показалось, что и архитекторы - своего рода ювелиры.

Золотая улица напомнила мне уголки старого Тбилиси с прожившими многие века домами, только колорит тут был другой, цвета другие. Я, конечно, запаслась сувенирами на память о посещении этого заповедного места Праги.

Меня тепло встретили в Союзе художников Чехословакии. Находится он в центре города, над величественной Влтавой.

Первое знакомство - с секретарем союза Миланой Яночковой. Она рассказала мне о предстоящей поездке в Яблонец, о целях и задачах симпозиума. Тут же я встретилась с художницей Любой Крейчи, с которой была знакома еще в Советском Союзе. Люба повела меня в свою мастерскую. Там я увидела много интересного. Мне доставило большое удовольствие познакомиться с работами самой Любы Крейчи и ее супруга, тоже художника.

Супруги Крейчи привезли меня на автобусную станцию и сердечно проводили в Яблонец.

Как только я сошла в Яблонце с автобуса, меня встретил директор художественной школы Ярослав Градецкий. Он великолепно говорил по-русски, и я не удержалась от вопроса:

- Учился самостоятельно. Это было еще при фашистах. Русский язык тогда был запрещен, и я уходил в лес и там штудировал русский словарь, громко повторяя слова, выписывал в тетрадь.

Яблонец расположен в Северной Богемии, в живописных Судетских горах. Кругом густые леса удивительной красоты. Чехи очень любят красоту и лелеют ее. Многое в здешней природе облагорожено руками человека. Может быть, потому и стал Яблонец центром ювелирного искусства, что тут сама природа - ювелир!

В Яблонце открылась Международная выставка ювелирного искусства. Город был украшен государственными флагами двадцати двух стран - участниц выставки. Эти флаги придавали Яблонцу торжественность и праздничность.

Директор художественной школы повел меня в школьные мастерские, где я познакомилась с обстановкой, оборудованием, инструментом. Ведь именно здесь нам, участникам первого симпозиума ювелиров, предстояло заниматься.

Затем меня привели в Дом молодежи, где каждому из гостей были отведены жилые комнаты. Я поселилась в одной из них и вскоре перезнакомилась с приехавшими из разных стран мастерами. Было приятно встретиться с представителем Чехословакии Юзефом Симоном. Он, как оказалось, два года проходил стажировку в Высшем художественном училище имени Веры Мухиной в Ленинграде и отлично говорил по-русски.

Познакомилась я и с организатором симпозиума, молодой энергичной чешкой, доктором искусствоведения Верой Вакачевой. Она провела со мной своего рода инструктаж, сообщила, что темы работ на симпозиуме - свободные. Каждый прикладник-художник пусть выбирает сам себе тему и воплощает ее на металле. А потом будет обсуждение.

Первый вечер в Яблонце мы, участники симпозиума, провели вместе. Засиделись допоздна; для обоюдного знакомства, для обмена мнениями надо было много времени. И каждый из нас старался выставить свою страну в самом лучшем свете. Мне было легко - я представляла великий Советский Союз. Одно только название моего государства вселяло уважение.

На симпозиуме были представители капиталистических стран, о Советском Союзе они знали меньше, чем мои коллеги из стран социалистических. Поэтому я подробно рассказала о нашей стране, ее необъятных богатствах и просторах, о ее грандиозных стройках.

На своем собственном примере я старалась рассказать о дружбе народов нашей страны, о расцвете многонационального искусства и культуры. Они узнали, как много и сердечно помогают мне русские люди - деятели искусств, журналисты, как радуются русские друзья каждому моему успеху, как удивляет меня Москва во время моих приездов все новыми улицами, проспектами, красивыми зданиями.

Рассказала я о Грузии, солнечной красивой стране, о том, как много дали мне грузинские мастера и художники для развития моего творчества.

И если бы вы видели, с каким интересом слушали участники симпозиума о моей родине - Дагестане, о жизни смелых и гордых горцев, которые добывают нефть, выращивают сады на диких скалах, разводят тонкорунных овец, слагают стихи, достойные нашего великого времени. Седой Каспий, долины виноградников и неприступные горы - все это в Дагестане. Там и мой аул Кубачи, моя родина.

Как я волновалась, когда рассказывала о том, что дала мне Советская власть. Ведь раньше в горах Дагестана женщина была подавлена адатом и лишена всяких прав. Ишак был дороже горянки. И только в советское время я смогла, как и тысячи горянок, учиться, стать равноправным членом общества, овладеть традиционно мужской профессией злато-кузнеца...

Утром мы пришли в мастерскую художественного училища и заняли свои рабочие места. Нам выдали металл и инструмент.

- Просим приступить к творчеству,- сказали нам устроители симпозиума.

Мастера из Польши и Румынии, Чехословакии и Советского Союза, из Италии и Франции, из Швейцарии, ФРГ и Австрии принялись за нелегкий труд. Работали много дней, каждый старался создать наиболее впечатляющее произведение.

В первые дни не было ясно, кто над чем работает, в какой манере и какой техникой решает облюбованную тему. Тут все было разное: и темы, и манеры изображения. Я скоро пришла к выводу, что очень немногие пользуются народными традициями. Во многих случаях были новые поиски, не имеющие ничего общего с традициями. У одного мастера я увидела орнамент, напоминающий скелет человека, у другого - часовой механизм в виде черепа... Я с большим интересом смотрела на все новое, но сама никак не смогла бы решиться отступить от традиционной основы наших предков.

Наиболее близкими моему пониманию были работы чехословацких мастеров. Юзеф Симон сделал брошку. Это была подлинно художественно-ювелирная работа в современном стиле: мастер прекрасно владел техникой и высоким художественным вкусом. Интересны были работы Ярослава Койдеша и Любы Глобочковой, использовавших в ювелирном еле цветное стекло и бисер. На Второй международной выставке в Чехословакии они были удостоены золотых медалей.

Швейцарский мастер Отмар Шалер в своей работе применял орнамент в виде ярких геометрических линий и умело использовал чешский серый камень - шифер - в строгих формах. Техническая сторона исполнения великолепная. Мастер из Италии Бруно Мартинацци приехал на симпозиум с опозданием, выполнил несколько работ в натуралистическом стиле. Не сужу о содержании, но техникой он владеет безукоризненно.

Парижский ювелир Дарина Горватова в свой орнамент удачно ввела элементы кольчуги. А поляк Ерзо Заремскии сделал кольцо в виде птичьего гнезда. Румынская мастерица Флорида Форкасу сплела из проволоки колье и браслет.

Во все дни работы мы не переставали обмениваться опытом. Я старалась всячески отстаивать использование народных традиций. "За традиционное искусство!" - это было моим девизом. Иной раз разгорались споры и диспуты, но во всем царила атмосфера дружбы, взаимного уважения, преданного профессионального отношения к делу.

В перерывах между занятиями устроители симпозиума проводили увлекательные поездки по Судетам, экскурсии по достопримечательным местам.

Место, где расположен Яблонец, образно называют "Богемским раем". Мы без конца восхищались красотами при-оды, необъятными пейзажами вековых лесов. Особенно запомнилась поездка к "Прахавским скалам", высоко вознесшимся над густыми деревьями. Там прорублен тоннель, высечены каменные ступени. Это - излюбленное место отдыхающих горожан, туристов и альпинистов.

Ездили мы к старинному замку "Кост", построенному в XIV веке и стоящему высоко над уединенным лесным озером, напоминающим нашу кавказскую Рицу.

Неотразимое впечатление произвело на нас посещение агатового музея в городе Нова Пака. Там собрана огромная, со всего земного шара, коллекция агата. Я никак не думала, что у этого минерала так много разновидностей расцветки.

Я видела в агате и семицветную радугу, и голубую морскую волну, и букеты словно живых цветов.

Много интересного мы увидели в мастерских яблонецких стеклодувов. Всего и не перечислишь.

Кроме поездок, устраивались встречи с горожанами, с мастерами чехословацкого искусства. На одной из таких встреч я имела счастье познакомиться с известным художником Иржи Трнка. Он подарил мне на память свою книгу детских рисунков.

Одна из встреч превратилась в интересный вечер вопросов и ответов по ювелирному делу. Выступали представители разных стран. Дошла очередь и до меня. Вопросов посыпалось множество:

- Знают ли в Советском Союзе ювелирное искусство Чехословакии?

- Сама ли я задумываю и выполняю композиции моих ювелирных работ?

- Продаются ли в магазинах творческие работы советских мастеров?

На все эти вопросы ответить не представилось труда. Я подробно рассказала о том, как государство заботится о деятелях искусства, какой размах и какие возможности предоставлены нашим мастерам, о расцвете прикладного искусства в национальных республиках.

Последняя встреча состоялась в так называемой "Хате Бронберг". Там стоит кресло Наполеона и хранится головной убор французского императора. Были танцы, звучали чешские, польские, итальянские, немецкие песни. К концу запели грузинскую "Сулико", которую подхватили все.

В один из вечеров состоялся просмотр диапозитивов. Швейцарский профессор Макс Фрелих показал свои диапозитивы, заснятые во время поездки по арабским странам, образцы негритянского искусства.

После швейцарца дали время мне. Показ моих диапозитивов состоял из трех частей. Первая часть - старый Тбилиси и его памятники; вторая часть - аул Кубачи и пейзажи Дагестана с видами Гуниба, Согратля, Ахульго; третья часть - мои работы разных творческих периодов. Показ завершился длительными расспросами о Грузии, Дагестане, о судьбах традиционного искусства.

Многие участники симпозиума выразили горячее желание побывать в нашей стране, посетить Грузию и Дагестан.

В последний день в художественном училище была устроена выставка работ участников симпозиума. Сюда приехали крупные специалисты, профессора и педагоги Высшей художественной школы в Праге, пришли представители Международной выставки в Яблонце. Произведения, созданные в дни симпозиума, получили высокую оценку. Замечен был и мой кулон, выгравированный традиционным орнаментом. Познакомившись с моим произведением, долго беседовали со мной секретарь Союза художников Милана Яночкова, директор художественного фонда Штефановский и старший педагог Пражской высшей художественной школы Новакова. Все они в свое время побывали в Советском Союзе, и ко мне отнеслись с особой сердечностью.

На выставке снова возник разговор о манере исполнения, о направлениях в прикладном искусстве. На примерах творчества дагестанских и грузинских златокузнецов я доказывала, насколько важно блюсти творческий опыт народа, не искажать, а развивать лучшие народные традиции. Кажется, что мои доводы находили нужный отклик.

Почти все ювелиры - участники симпозиума - работали исключительно в современной манере, близкой к нынешней западной живописи и скульптуре. Мои работы привлекали внимание, как образцы сочетания творческого наследия с современностью. Мои коллеги впервые увидели орнаменты и технику гравировки, унаследованные от умельцев Кавказа.

В Яблонце перед открытием симпозиума начала работать Международная выставка ювелирного искусства. В ней участвовали двадцать две страны. И какая же выпала мне честь, когда ее устроители выделили стенды и для моих работ!

Международная выставка пользовалась широкой популярностью, и в Яблонец ехали люди со всей Чехословакии и из многих зарубежных стран. Конечно, я очень волновалась, когда собирались люди у моих стендов. Они не без удивления рассматривали портрет Шота Руставели из перегородчатой эмали, суру - грузинский национальный кувшин, женский туалетный прибор, декоративное блюдо и многое другое - всего сорок предметов.

53. Декоративное блюдо 'Любовь'. Техника: чернь, глубокая гравировка. 1958 г.

Мой коллега из Италии Бруно Мартинацци написал в книге отзывов:

"Дорогая Манаба! Я видел твои работы, они богаты традициями и мастерством. Ты женщина прошлых тысячелетий, которая, не знаю как, ожила в этом, 1968 году. Ты для меня загадка".

Значит, и он, Бруно, больше склонный к натурализму, признал значение традиций.

Устроители выставки выдали мне благодарственную грамоту. В ней говорилось:

"Грузинская художница г-жа Манаба Магомедова участвовала в I Международном симпозиуме ювелиров 22 июля - 19 августа 1968 года в г. Яблонце-над-Ниссой.

В аналогичный срок Музей стекла и бижутерии в Яблонце-над-Ниссой организовал в своих выставочных помещениях выставку работ г-жи Магомедовой. Музей стекла и бижутерии был в этот период участником II Международной выставки бижутерии "Яблонец-68", которую посетили 250 тысяч человек, из этого числа около 50 тысяч зарубежных гостей. Большинство посетителей с большим интересом осмотрело и эту выставку, которая явилась весьма приятным сюрпризом. Это была редкая возможность для знакомства с оригинальной концепцией украшений и декоративных предметов, созданных в духе культурных традиций народа, который г-жа Магомедова несомненно успешно представляет.

Благодарим ее за любезность, которую она проявила, организовав у нас выставку своих произведений, и за большое эстетическое удовольствие!

Антонин Ландхамер, комиссар выставки. Музей стекла и бижутерии, Яблонец-над-Ниссой".

И в этом документе также подчеркнута традиционность моего творчества. Значит, моя правота признана.

Работе симпозиума большое внимание уделяла местная печать. Обо мне даже напечатали отдельную заметку, которая заканчивалась словами:

"Пани Манаба Магомедова увезет с собой от нас не только красивые воспоминания, но и много стимулов для художественного вдохновения.

У нас, наоборот, она оставит по меньшей мере следы древнего прекрасного и народного творчества Грузии, далекого, но зато очаровательного Востока".

...Разъехались участники симпозиума. Я же, в связи с выставкой, задержалась в Яблонце. В Прагу прибыла после всех. Там встретила своего коллегу Юзефа Симона. Он познакомил меня со своей семьей, показал мастерскую, поделился своими замыслами.

Встреча с чехословацкими друзьями закончилась на прощальном ужине. Последний тост произнесли:

- Да здравствует Советский Союз! За второй симпозиум в этой стране!

Но связь с чехословацкими друзьями на этом не оборвалась. Меня не забыли в той гостеприимной стране. Два года спустя я получила приглашение участвовать в выставке "Яблонец-71". Это было и лестно, и вместе с тем боязно. Ведь надо создать новые произведения да такие, чтоб еще раз достойно представить страну.

Чувство ответственности перед работой заставило опять отправиться в трудный путь поисков. Не повторяться, найти новое, оригинальное решение - это очень и очень нелегко. Было обдумано много тем, перепробовано много вариантов техники. И, мне кажется, что выход был найден довольно правильный и, можно сказать, эффектный. Я задумала сделать колье на тему: "Четыре времени года". Надо было в предельно выразительных и четких штрихах отразить весну, лето, осень, зиму.

40. Колье 'Жатта'. Техника: зернь, витая проволока. 1964 г.

Начала я с осени. Но как ее изобразить? И тут вспомнился мне один обычай из горской старины. Он относился к тем временам, когда в горах кипели битвы за национальную независимость. Обычно военные походы начинались весной. А осенью тот, кто уцелел, возвращался домой. Матери и жены с замершими сердцами ждали - вернутся ли сыновья и мужья. Тона цветов и орнаментов подобрала соответственно осеннему колориту. Символом военного времени избрала детали железной маски. На одной стороне выгравировала (конечно, стилизованно) образ матери. На другой стороне - образы сестры и дочери; такие же преклоненные головы, как у матери, и такая же мольба - пусть брат и отец вернутся живыми. Все это исполнила в традиционной технике - чернь, гравировка, гаварса и эмаль. Но техника исполнения по эмали придумана мною самой. Я применила эмаль в таких сочетаниях, когда была достигнута светотень. Это легко сделать, работая акварелью или маслом. Но кто знает эмаль, поймет, какую трудную задачу пришлось решать. В общем "осень" обошлась мне очень нелегко, зато и принесла творческое удовлетворение.

19. Декоративный кувшин 'Мучиал'. Техника: чернь, гаварса, ровров, камни. 1963 г.

Обрадовала мое творческое самолюбие и "зима". Колье одностороннее. Оно состоит из двух пластин, при помощи которых достигнута на небольшой площади объемность. Серебро, белая эмаль, тонкий орнамент как бы воспроизводят восхитительные, созданные самой природой сквозящие снежинки, а в их глубине - снегирь. Кто-то мне сказал:

- Глядя на ваши снежинки, я чувствую даже в летнюю жару холодок.

34. Колье 'Баран'. Техника: насечка по железу, зерна, гаварса, камни, в ободках, литье по эмали. 1960 г.

"Весна" - это, конечно, пробуждение природы. Символическими знаками я постаралась показать это пробуждение.

Ну, а лето - цветение природы. Потому я избрала яркие краски, как бы пронизанные лучами солнца.

Четыре времени года! Эта тема в самых различных вариациях воспета композиторами и поэтами, художниками и скульпторами. Но очень немного образцов найдешь в изобразительном искусстве, где эта вечная тема была бы "воспета" штихелем и эмалью. И мне действительно показалось, что на выставку "Яблонец-71" я послала творческую находку. Вместе с "Четырьмя временами года" я послала в Яблоней, браслет и кольцо. Кольцо мною названо "Глаз художника". У читателей, видимо, возникнет вопрос: почему выбрано такое название? Объясню это. Эмалевое украшение кольца и в самом деле напоминает глаз. И глаз со своим зрением, как бы проникающим в тайну существа, как бы всевидящим. Ведь и художник должен видеть гораздо больше, чем видят все. Чтобы создать "живой" образ всевидящего ока, мне пришлось применить сложнейшую технику обработки серебра и монтировки. Я применила так называемую сканную эмаль, с помощью которой просматривается глубина украшения, заполненная многотонной эмалью. Хочется думать, что работа над экспонатами для Яблонецкой выставки - шаг вперед в моих исканиях.

И еще об одной зарубежной выставке, заставившей меня много думать, много трудиться. По решению Всемирного Совета Мира в 1971 году отмечалось пятисотлетие великого немецкого художника и гравера Альбрехта Дюрера. Это имя мне было знакомо давно. Я по множеству репродукций работ этого гения и по литературе знала, как дорого его имя не только на его родине, но и во всем мире.

46. Портрет Альбрехта Дюрера. Техника: выемчатая чернь, зернь, чеканка. 1970 г.

Альбрехт Дюрер мне больше всего близок как гравер.

В Нюрнберге, на родине Дюрера, открывалась международная выставка произведений прикладного искусства, посвященная пятисотлетнему юбилею великого художника. И вот я получила персональное приглашение от организаторов выставки принять участие в ней. Это было большой честью для меня, и, конечно, я очень была рада этому. В то же время я чувствовала большую ответственность быть участницей такой выставки.

Прежде всего я решила послать на выставку портрет Дюрера. Сначала я пошла по проторенной тропке - сделала копию автопортрета Дюрера, который ныне хранится в музее Прадо в Мадриде. Но было ясно, что копия, хоть и сделанная не на холсте и не кистью, а на серебряной пластинке и штихелем, не будет представлять творческой находки. Потому эту работу я поместила в традиционный орнамент. Автопортрет я окаймила редким и очень изящным орнаментом "миндурма". Этот мотив орнамента мне показался кстати, он гармонически вошел в решение темы. Ведь "миндурма" процветал в то самое время, когда процветал талант Альбрехта Дюрера. Сочетание черт портрета с кубачинским узором оказалось вполне естественным.

Но и это меня не удовлетворило. Копия остается копией. И я задумала произведение, от первого штриха до последнего - мое! На такой же серебряной пластине я выгравировала образ Дюрера таким, каким он живет в моем сердце. У меня свое представление об этом человеке, и это "свое" я и нанесла на серебро.

Путь к этому портрету - тоже путь к трудным и сложным исканиям. И чем дальше я шла по этому пути, тем больше он усложнялся. Я искала образ художника в библейских сюжетах, отраженных на полотнах певцов итальянского Возрождения, в биографии Дюрера. И, наверное, правильно я сделала, что решила тему, применив готический стиль. "Мой" Дюрер - мужественный и сильный характер. Это труженик и творец, совершавший великий подвиг во имя человечества. Автопортрет, что хранится в музее Прадо, мягок и лиричен. Я подобрала для него светлые, "облегченные" краски эмали и поэтические линии "миндурмы". Но для другого портрета я избрала более контрастную чернь и более строгие, а следовательно, и более скупые линии орнамента. Лаконичность черт, готическая "грубость" придали портрету решение задуманной мной задачи - глубину мысли, силу таланта и величие труда гениального сына немецкого народа.

На выставку в Нюрнберге я послала два эти портрета и две миниатюрные обложки к книгам моего земляка Расула Гамзатова, обложку к книге "Мерани" грузинского поэта Николоза Бараташвили, а также женские украшения.

57. Обложки к книгам Шота Руставели, Николоза Бараташвили, Расула Гамзатова. Техника: перегородчатая эмаль, зернь, гаварса, камни в оправе, эмаль по чеканке. 1957-1972 гг.

Я не особенно рассчитывала на то, что все эти мои произведения будут замечены на столь ответственной выставке. Ведь понятно, что там должны были демонстрировать свое творчество наследники Дюрера. Тревоги мои, конечно, имели под собой основания. Но чем измерить мою радость, когда я получила громадный каталог выставки и на его страницах увидела свою фотографию, краткую биографию и репродукцию работ. В каталоге были воспроизведены портрет Дюрера, колье и обложка к "Письменам" Расула Гамзатова.

41. Колье 'Ква'. Техника: зерна, завиточки, камни в оправе. 1958 г.

Получила я и приглашение посетить Нюрнбергскую выставку.

Выехать в ФРГ мне не удалось, но я радуюсь тому, что все же "присутствовала" на выставке в Нюрнберге.

Пришла ко мне весточка и из Яблонца. Мне прислали цветные диапозитивы моих работ, которые демонстрируются на родине знаменитых чехословацких ювелиров. Яблонецкая выставка пользуется большим успехом. А в этом успехе - и мой скромный вклад.