Глава II. ... И о суевериях, связанных с камнями, в частности [1981 Дав В.Н.

Следует сразу признать: высказанное в предыдущей главе утверждение об отсутствии вещественной атрибутики у суеверий не совсем правильно отражает истинное положение дел. Существует такая материальная субстанция, которую природа создала будто бы специально в качестве питательной среды для произрастания самых разнообразных суеверий. Это - цветные камни^*. Практически нет таких камней из числа давно известных человеку, в активе которых не состояло бы десятка - а то и больше - различных поверий, примет, полезных свойств (или вредных, смотря по обстоятельствам). Иные камни - бирюза или гиацинт, например, - прямо перенасыщены такими свойствами.

^* (В конце книги имеется словарик терминов, относящихся к цветным камням.)

И ничего удивительного в этом нет. Даже сейчас, оценивая силу эстетического воздействия красивого камня или изделия из него, мы нередко говорим: "камень завораживает", "камень чарует", хотя и чары, и ворожбу, согласитесь, трудно отнести к категориям материалистическим.

А что же было делать нашим прапрапредкам? Не умея толком понять возникновение совершенных форм кристаллов, яркого, сочного цвета камней, их тонкого, иногда вполне смыслового рисунка или таких привлекающих внимание свойств, как прозрачность, твердость, они, далекие предки наши, поневоле считали все это результатом деятельности каких-либо потусторонних сил. Ну, а тут уж до выявления различных "свойств" меньше чем полшажочка остается.

Ведь если над камнем трудились "добрые" силы - значит, он может принести пользу, излечение, счастье. Ну, а если к его возникновению имели отношение силы "темные"? Беды не оберешься. Наивная мудрость фольклора давно уже утверждает: "Бог ударил кремнем о кремень - посыпались ангелы, архангелы, херувимы, серафимы; черт ударил кремень о кремень - посыпались лешие, домовые, русалки, яги-бабы".

А по одной из персидских легенд, бог вообще никакого отношения к возникновению драгоценных камней не имел. Заметив, что прародительницу нашу в райском саду привлекают самые красивые и яркие цветы, драгоценные камни создал дьявол. Ситуация вполне в духе Жана Эффеля!

"Многонаправленность", универсальность некоторых камней легко объяснима, если принять во внимание, что в обиходе наших предков находилось не более трех-четырех десятков минералов (в Библии, например, упоминается всего около двадцати). Камней не так уж и много, а напасти - со всех сторон (одних болезней сколько!). Поневоле приходилось отыскивать разные свойства у одного и того же камня. Кроме того, - бытие определяет сознание! - условия жизни каждого народа ("сухопутный" он или "морской", жил он в жарком климате или в умеренном и пр.) требовали поисков своих, специфических талисманов. Жителю пустыни, скажем, насущно необходимой была надежная защита от змей, но его совсем не волновали проблемы борьбы с бурей на море. Каждая народность выискивала в камне это самое "свое", контакты между ними приводили к обмену знаниями и в этой области, одни свойства наслаивались на другие - так возникало множество полезных свойств у одного и того же камня.

С другой стороны, есть, так сказать, интернациональные и надвременные беды и напасти, существующие у всех народов и во все эпохи. Типичнейший пример - несчастная любовь. Нужно с ней бороться? Нужно. А как быть, если камень, гарантированно помогающий от этой засухи (источники сведений - самые надежные: торговый люд, побывавший в заморских землях и получивший эти сведения от наизнатнейших тамошних мудрецов), именно в данной стране очень редок, а то и вообще отсутствует?

Неизбежно появляется другой камень - по счастливому стечению обстоятельств, обладающий теми же самыми свойствами, что и "тот", но более доступный. Так возникали целые списки разных камней, помогающих от одного и того же ("любовные" камни, "глазные", "желудочные" и многие другие). При этом дублеры могут быть внешне (хотя бы цветом) похожими на исходный камень. А могут и в корне отличаться от него. Поэтому в перечне "любовных" камней соседствуют и красный рубин, и голубая бирюза. Зная хоть немного географию цветных камней, совсем нетрудно догадаться, что родина первого из этих поверий - Индия, а второе появилось в Персии. В Европе же они встретились и долгое время мирно сосуществовали.

Интересно, что пути проникновения в Европу у этих двух поверий (вместе с камнями, разумеется) были совсем различными. Индийское пришло прямой дорогой, благодаря торговым контактам европейских государств с Индией. Персидское же сначала распространилось в странах с арабским населением, по Ближнему Востоку и Северной Африке, и лишь оттуда, через Испанию - в других европейских государствах. Мудрено ли, что на этом долгом по времени и длинном по расстоянию пути бирюза даже родину потеряла: практически на всех европейских языках название "бирюза" звучит как turkes, turkis, turkus, Turkis, turquoise, tyrkys и так далее, с небольшими вариантами в окончаниях названий, зависящих от особенностей языка. На всех языках "персидская бирюза" - "турецкий камень"!

Россия - исключение: и сам камень, и соответствующие представления о его магических свойствах появились у нас после налаживания прямых дипломатических и торговых связей с Ираном. Это отразилось и в названии: ведь русское "бирюза" - это лишь слегка видоизмененное персидское "фируза" - камень победы. Особенно большую роль в возникновении стабильной популярности бирюзы на Руси сыграли нижегородские ярмарки, куда прямо с южного побережья Каспия, без пересадок и перевалок фелюги иранских купцов доставляли, среди других товаров, и крупные партии этого камня.

А что касается любовных качеств бирюзы - их хорошо знали в России. Совсем не случайно, надо полагать, некрасовская Катя после окутанного покровом тайны ночного свидания взяла у коробейника на память о своем возлюбленном не что-нибудь другое, а именно бирюзовый перстенек.

Еще один пример с дублированием свойств. В средние века представители достаточно экзотической профессии - воры - одинаково высоко ценили украшения с тремя совсем разными камнями: с опалом, гелиотропом и хризопразом. Еще бы! Эти три камня объединяло одно общее профессионально необходимое им качество: если похититель обнаружит погоню за собой и в этот момент наденет перстень с любым из названных камней - он становится для преследователей невидимым.

Если похититель обнаружит погоню за собой и в этот момент наденет перстень с любым из названных камней - он становится для преследователей невидимым

Наслоение многих свойств на один и тот же камень зачастую приводило к появлению "национальных" камней - камней, которые пользовались известностью и любовью у населения целого государства, а то и целого региона, в состав которого входило несколько государств. "Национальными" камнями становились алмаз в Индии, благородные корунды на Цейлоне, нефрит в Китае, бирюза в странах иранского и тюркоязычного Востока, янтарь в Прибалтике, гранат в Австро-Венгрии, жемчуг в странах, расположенных на побережье Красного и Средиземного морей (а речной жемчуг - и на Русском Севере).

Возведение этих камней в ранг "национальных" шло, так сказать, по замкнутому циклу: чем популярнее становился камень, тем больше всяких нужных и полезных свойств у него открывалось; чем больше свойств он приобретал, тем популярнее становился. Камень превращался в универсальный символ счастья вообще, здоровья вообще, благоденствия и процветания вообще.

Процесс этот кое-где идет и в настоящее время. Многие штаты США избрали в качестве чуть ли не официального символа какие-либо минералы, горные породы и даже ископаемые окаменевшие организмы. Штат Орегон, к примеру, выбрал тектиты, Иллинойс - флюорит, Коннектикут - гранат.

Буквально на наших глазах, после успешной разработки Коукичи Микимотой рентабельной технологии выращивания жемчуга на искусственно созданных плантациях, именно жемчуг стал "национальным" камнем Японии. И не мог не стать. Можно даже довольно точно установить, когда это произошло.

Годовая выработка жемчужин, пригодных для изготовления ювелирных украшений, как сообщали сами японцы, составила в 1953 году 13 тонн. Примем во внимание, что около трех четвертей этой продукции уходит на экспорт, значит на внутренний рынок в том году пришлось примерно 3,3 тонны жемчуга. Это много, разумеется, но для "всеобщего" камня все-таки маловато, тем более что изделия из жемчуга поглощают большое количество материала: на одно ожерелье из пяти-шести ниток уходит сразу несколько сотен жемчужин.

В 1963 году плантации дали 88 тонн, "урожай" 1965 года перевалил за 100 тонн, в 1966 году было собрано 127,6 тонны жемчуга. При том же соотношении экспорта и внутреннего потребления - свыше 30 тонн жемчуга ежегодно шло к японским потребителям в виде разнообразных украшений! Вот тут-то самое время приспело стать жемчугу "национальным" камнем.

Одна из статей, посвященных истории культивированного жемчуга (конец 60-х годов), заканчивается фразой: "Жемчуг, по мнению японцев, - символ здоровья, счастья, долголетия и любви".

Кстати, о символах. Далеко не все символы, связанные с камнями, следует расценивать как суеверия. А их, символов, очень много. Прежде всего это различные эмоциональные параметры человеческого существования. В старых книгах зачастую встречаются упоминания о том, что тот или иной камень символизирует те или иные эмоции, идеалы, стремления и иные стороны нашего бытия.

Моему приятелю, семейная жизнь которого никак не налаживалась, как-то попала в руки книга "Драгоценные камни" М. И. Пыляева, изданная сто лет назад. Познав символику камня, изложенную там, он, покорпев над рифмами (кто этим в молодости не грешил!), очередное послание своей избраннице изложил в таком виде:

Абракадабра? Пожалуй, если не знать, что, по Пыляеву, бирюза символизирует каприз, опал - непостоянство, изумруд - надежду, аметист - преданность, сапфир - постоянство, рубеллит - нежную любовь, аквамарин - неудачу, топаз - ревность, хризопраз - успех, агат - здоровье, сардоникс - супружеское счастье, алмаз - чистоту и невинность. Все это, повторяю, по Пыляеву, ибо в других книгах можно найти совсем другие эквиваленты.

И вот здесь необходимо отчетливо представить себе одну тонкость.

Звучат они достаточно сходно, а смысл имеют совсем разный. Перстень с рубином, преподнесенный предмету воздыханий, вполне заменяет страшноватый этап словесного объяснения, работает в качестве символа и к суевериям, строго говоря, отношения не имеет. Украшение же с рубином, надетое с целью "приворожить", привлечь чье-то внимание, влюбить в себя кого-то, - это уже из области магии.

Известны и другие способы использования камней в качестве символов. Например, камни - символы профессий. В прошлом веке в богатой камнями Бразилии традиции предписывали врачам носить перстни с изумрудами, юристам - с рубинами, военным инженерам - бирюзу, а гражданским - сапфиры. Многоликий аметист символизирует сразу несколько профессий. Он - и солдатский камень, и кардинальский (у католиков), и архиерейский (в православии).

В качестве профессионального камня можно рассматривать гиацинт, традиционно считавшийся покровителем купцов и артистов. Впрочем, откуда в дореволюционной России артисты - народ, с одной стороны, очень суеверный, а с другой, в массе своей предельно неимущий - могли иметь украшения с гиацинтом? Ведь гиацинт - камень относительно дорогой и, что еще важнее, сравнительно редкий (в России он встречался всего в одном месторождении - в Ильменах).

Артистическая братия, явно исходя из принципа "по одежке протягивай ножки", породила другой, более приемлемый для тех условий профессиональный камень. Им стала вполне демократичная, широко распространенная в России того времени бирюза. В династии Музилей-Рыжовых, несколько поколений которых трудились в московском Малом театре, бережно хранится и передается от предков к потомкам перстенек с бирюзой. Его подарил основателю династии сам А. Н. Островский, прекрасно знавший быт, традиции и обычаи артистического мира.

Камни могли служить не только профессиональными, но и социальными символами. В древней Индии каждая каста могла носить алмазы только определенного, присвоенного ей цвета. Высшая каста - жрецы - имела право на ношение бесцветных алмазов, касте воинов полагались алмазы розовые, землевладельцам - желтые. И даже самые низы индийского общества - парии - имели свои, черные алмазы.

Сам собой возникает вопрос: а в состоянии ли были "неприкасаемые" приобретать дорогостоящие алмазы, да и вообще откуда индийцы брали такое количество цветных алмазов? Ведь хорошо известно, что розовые алмазы встречаются реже и ценятся дороже, чем бесцветные. Отложим на время разрешение этого вопроса, а пока вернемся к камням-символам.

Китайцы свой "национальный" нефрит в старину использовали как символ власти, символ определенного общественного положения. Чиновник в Китае на своей форменной шапочке носил нефритовый шарик, размер и цвет которого строго соответствовали той ступеньке на иерархической лестнице, которую этот чиновник занимал. Декретировались в Китае размер, цвет и форма украшений из нефрита, которые обязаны были носить жены чиновников. Выше рангом - не по чину. Ниже рангом - какая женщина носить будет?

Но это все примеры из области "широкой" символики, действовавшей в пределах государства, нации или даже группы наций. А можно ли представить себе камень, "работающий" в качестве индивидуального символа? Сколько угодно.

Ежегодно с крымских пляжей отпускники вывозят по одной, по две, по десятку (а в итоге - неисчислимые тонны) галечек. И каждому эти камешки напоминают и символизируют что-то свое, сугубо личное: одному - просто хороший отдых, другому - приятное, хоть и кратковременное, пляжное знакомство, третьему - почти непрерывную, с краткими паузами на еду и сон, "пульку", четвертому и пятому - еще что-то. Каждому - свое. А в старину?

Ближайший сподвижник Петра I князь А. Д. Меншиков обладал многими человеческими страстишками. Среди прочих числилось за ним, например, предельное и неутолимое тщеславие (сказывалось, наверное, буквально здесь звучащее происхождение "из грязи - в князи"). Очень любил Светлейший присоединять к своей фамилии различные мудреные и пышно звучащие титулы, чины, звания, добывая их всеми правдами и неправдами. Российское звание - хорошо, заморский титул - еще лучше. Если долгое время ничего новенького не прибавлялось, Светлейший, похоже, не гнушался и сам придумать что-нибудь экстравагантненькое. Чего стоят, например, "князь и герцог Ижорский", "граф в Дубровке, Горках и Почине" или уж совсем странно звучащее для нашего уха "адмирал красного флага"!

Помнил ли князь сам все свои титулы поименно - неведомо, но, по крайней мере, количество их установить ему было совсем не трудно. Получив новый титул или чин, А. Д. Меншиков приказывал ювелиру вправлять в ножны парадной шпаги очередной камешек, символизирующий именно этот титул или чин. Камешек, естественно, не абы какой, а чтобы и размером побольше, и чтоб встречался пореже, да и стоил подороже.

Вот вам пожалуйста: тоже камни-символы, но вряд ли кто-нибудь, кроме самого Светлейшего да разве что его ювелира, мог разобраться в этой символике.

Впрочем, оставим предков пока в покое (у нас еще будут поводы порассуждать о причинах возникновения у них различных символов и поверий) и отметим одно явление, относящееся к нашим дням.

За последние годы заметно возрос интерес к камням. Неизмеримо умножились ряды почитателей, если можно так выразиться, "прикладной" минералогии: коллекционеров, непрофессиональных умельцев-обработчиков, просто любителей каменных сувениров.

И над прилавками ювелирных магазинов, богато изукрашенных изделиями из самой изощренной синтетики, все чаще раздается вопрос: "А из натуральных камней что-нибудь есть?"

Нельзя сказать, что этот всплеск интересов к камню возник совсем уж неожиданно. В октябре сурового военного 1944 года (факт сам по себе очень примечательный!) в Общем собрании Академии наук СССР академик А. Е. Ферсман делал доклад об истории культуры камня в России. Рисуя послевоенные перспективы использования цветного камня, А. Е. Ферсман говорил, в частности: "...Несомненно, и в культуре камня произойдет после войны решительный перелом - и на мировом рынке, и в технологии камня, и в самой психике человека, в создании совершенно новых подходов к быту и жизни".

Время это наступило, и вместе с общим интересом к камням возродился, в качестве побочной реакции, известный интерес и к мистике, с ними связанной.

Разумеется, слепой веры в камень в наше время не найдешь. Вряд ли можно отыскать человека, который, надев перстень с бирюзой, вздумает сигать с какой-нибудь башни только потому, что этот камень якобы предохраняет от травм при падениях. И мучимый бессонницей отнюдь не любуется гиацинтом, избавляющим от этого недуга, а исправно глотает барбитураты. Трудно поверить, что владелец украшения с изумрудом перестанет соблюдать осторожность при общении с кобрами, узнав, что носящего изумруд никогда не укусит змея, ибо взглянувшая на этот камень рептилия немедленно слепнет.

Владелец украшения с изумрудом перестанет соблюдать осторожность при общении с кобрами, узнав, что носящего изумруд никогда не укусит змея, ибо взглянувшая на этот камень рептилия немедленно слепнет

Ну, а раньше? Неужели в старину люди были настолько наивными, что безоговорочно полагались на свойства камня и без тени сомнения вверяли им свои судьбы?

Не следует плохо думать о наших предках: и в старые времена отношение к камню было далеко не однозначным. И в самые суровые эпохи человеческой истории, когда, казалось бы, все поры бытия были заполнены религией и суевериями, находились трезвые головы, скептически относившиеся к мистическим загибам всяческого толка, в том числе и к магическим свойствам камня. Вот несколько примеров, почерпнутых из письменных источников разных эпох и народов.

Знать Римской империи на рубеже нашей эры поголовно увлекалась талисманами из камня. Считалось, что заклинания, вырезанные на поверхности полированного камня ("Беги, подагра!", скажем), эффективно избавляют его владельца от соответствующего недуга или напасти, особенно если носить амулет на шее, подвесив его на шнурке из волос павиана или из перьев ласточки. Оценивая помыслы, которыми руководствовались изготовители амулетов с изречениями, Плиний Старший говорил: "Я думаю, что это они написали не без презрения к роду человеческому и посмеяния над ним".

О том, что подобные амулеты с благочестивыми изречениями никак не облагораживали характеров их владельцев, хорошо знал туркменский поэт XVI века Байрам-хан. Он писал:

"Ты, хаджа, корысти ради заришься на имущество несчастных вдов и сирот. Ведь на камушке твоего перстня высечены слова добра и благочестия, а обездоленные терпят от тебя гнет и лишения. Твое благополучие покоится на бедствиях и лишениях бедняков. Так зачем же эти лицемерные слова на твоем перстне?"

Отметим заодно, что геммы с изречениями, попадая в другие страны, к владельцам, которые не знали языка надписей, нередко становились, так сказать, амулетами второго рода. Не умея прочесть текста, новый владелец придавал такому амулету магические свойства "вообще", вне зависимости от того, что на самом деле на нем написано.

Широко известна история талисмана А. С. Пушкина - подаренного ему Е. К. Воронцовой перстня с печаткой из сердолика. Поэт не знал сути надписи на своем сердолике и полагал, что "...слова святые начертила на нем безвестная рука". Как известно, А. С. Пушкин приписывал перстню многочисленные и разнообразные свойства, считая его своим "хранителем", посвящал ему стихи... Трудно сказать, сохранилось бы у него столь уважительное отношение к этому амулету, если бы поэт смог прочитать (а сделано это было только в 1880 году) надпись на своем камне, гласившую всего лишь: "Симха, сын почтенного рабби Иосифа, да будет благословенна его память".

Еще более разителен, пожалуй, контраст между личностью владельца - Наполеона III - и надписью на любимом его амулете (тоже, кстати, сделанном из сердолика): "Раб Абрахам, доверяющий богу". Таким образом, несколько витиеватые, но составленные по всем канонам своего времени, автографы первых владельцев (а еще точнее - просто печати, которыми те скрепляли деловые документы) стали магическими талисманами в иные эпохи, в совсем других условиях.

Пока что речь шла об амулетах, в которых главную роль играли надписи или изображения, а камень служил лишь подсобным материалом, несущим эти изображения. Такая роль, впрочем, не умаляет значения камня: действенным в старину признавалось только сочетание определенного рисунка или надписи с вполне определенным видом камня. Так, гемма со львом, вырезанным, скажем, на гранате, вылечивала владельца амулета от всех болезней, да еще и защищала его от опасностей во время путешествия. Тот же лев, но вырезанный на яшме, всего лишь оберегал от отравления и излечивал от лихорадки.

Ну, а все же: каким было в древности отношение к магии камня в чистом виде, вне зависимости от оправ и изречений? Разумеется, тоже не однозначным.

Тысячелетием отделены от нас жизнь и деятельность великого таджикского ученого Абу-Рейхана-Мухаммеда ибн-Ахмеда аль-Бируни. Энциклопедист, охвативший своими работами, как писал академик И. Ю. Крачковский, "весь круг современных ему наук, в первую очередь математико-физических и почти в такой же мере естественноисторических", Бируни не только не верил в мистику камня, но и активно противоборствовал ей. Можно себе представить, как нелегко ему давалась эта борьба. В странах исламского Востока всегда существовало повышенно уважительное отношение к мистике вообще и к магии камня в частности. Посягательства на устоявшиеся суеверия в этих условиях нередко расценивались как посягательства на религию, со всеми вытекающими отсюда невеселыми последствиями.

И все-таки, поместив, к примеру, в своем "Собрании сведений для познания драгоценностей" уже известное нам поверье об ослеплении змей изумрудом, Бируни сопровождает его совершенно изумительным, на мой взгляд, комментарием:

"Несмотря на единогласие рассказчиков, истинность этого не подтверждается опытом. Я провел так много испытаний, что больше этого невозможно: я опоясывал змею изумрудным ожерельем, сыпал изумруды на дно корзины со змеями, размахивал перед ними нанизанными на нитку изумрудами, и все это я проделывал в течение девяти месяцев и в жаркое и в холодное время; но ничего не оставалось на ней, кроме изумрудного налета, на глаза же ее это не произвело никакого влияния, если не усилило остроту ее зрения. Аллах же - податель успехов".

Бируни писал по-арабски. Труды его в арабском мире были хорошо известны, а авторитет достаточно высок. Но вот двести лет спустя араб Ахмет Тейфаши поведал миру: "У меня был прекрасный изумруд, с которым я и решил проделать опыт на гадюке. Я взял палочку и кусочком воска прикрепил изумруд на ее конец. После этого я поднес его к сосуду, в котором находилась змея. Она мгновенно распрямилась и высунулась из сосуда, но как только увидела перед собой изумруд, издала слабое шипение, и я увидел, что ее глаза вылезли из орбит и вытекли".

Столь удачное проведение опыта следует объяснить, несомненно, профессией Тейфаши. Он отнюдь не был минералогом. Он торговал драгоценными камнями. А что реклама - двигатель торговли, это и в те времена хорошо знали...

Тейфаши был далек от науки. А ученые - они всегда ли относились к суевериям столь же скептически, как Бируни?

Вот пример совсем иного подхода к оценке свойств камня. Живший в XVI веке Джероламо Кардано по праву относится к плеяде крупнейших деятелей науки и культуры, которую дало миру итальянское Возрождение. Один из основателей современной механики (кто не знает карданного вала!), математик (и до сих пор используются формулы Кардано для решения неполных кубических уравнений), философ, литератор - ему ли верить в мистику?

На первый взгляд - так и есть, не верил. Перечисляя в своем минералогическом трактате полезные свойства гиацинта, Д. Кардано упоминает и о широко распространенном в свое время поверье, согласно которому этот камень хорошо помогает от бессонницы. Тут же автор добавляет, что он всегда носит с собой больших размеров гиацинт и, тем не менее, тяжко страдает от этого недуга. Из сказанного, однако, следует довольно неожиданный вывод: оказывается, причины этого, по мнению автора, кроются в том, что и цвет у его гиацинта сильно отличается от настоящего и что вообще качества его кристалла далеки от идеала.

И все же упрекнуть Д. Кардано в слепом доверии к мистическим свойствам камней нельзя. Говоря о способности бирюзы предохранять кавалериста от несчастных случаев при падении с лошади, он добавляет: "...У меня есть прекрасная бирюза, подаренная мне, однако у меня никогда не являлось мысли испытать ее могущество, и я не решался экспериментировать". Как говорится, береженого бог бережет.

Кстати, уж коли зашла речь о свойстве бирюзы спасать ее владельца при падениях (не только с лошади, но и вообще откуда угодно и куда угодно), нельзя не вспомнить и фразы, которую молва приписывает одному из Тюдоров. На заданный кем-то вопрос о его отношении к этому качеству бирюзы король не без иронии ответил: "Я знаю только, что если я надену на палец перстень с бирюзой, заберусь на башню и упаду с нее, то вставка в перстне не разобьется".

'Я знаю только, что если я надену на палец перстень с бирюзой, заберусь на башню и упаду с нее, то вставка в перстне не разобьется'

Впрочем, одной иронией английские короли не ограничивались. XVI век принес Англии необычайную популярность гагата - плотной и легкой разновидности бурого угля - в качестве амулетов и лекарства. А как же! Англосаксы в то время насчитывали у гагата не менее девяти полезных свойств. Он охранял от бури, от злых духов, отравы, одержимости, колдовства, от различных болезней (в их числе эпилепсия, истерия, болезни желудка и многие другие), от телесной слабости, змеиных укусов и, разумеется, от "сглаза".

По-видимому, вред это увлечение приносило достаточно ощутимый. Во всяком случае, в 1526 году королевский рескрипт запретил ношение амулетов из гагата и использование его в лечебных целях. Большого эффекта, как и следовало ожидать, это запрещение не дало.

Примеры очень различного отношения к таинственным свойствам камней можно было бы умножать до бесконечности. Но это все история. И безрассудная, безоговорочная вера в эти свойства камня, и ярое (хоть на костер - а не так!) неверие в них - все это в прошлом. Ныне в отношении к "свойствам" камня преобладают совсем иные, более спокойные эмоции. Чаще всего это либо своеобразная кокетливость ("Я, конечно, не верю во все эти сказки, но..."), либо удивленная ироничность ("Во давали предки!"), либо чистый практицизм ("Все равно ношу перстень, так уж пусть будет в нем мой счастливый камень, а не какой-то другой").

Встречаются, правда, и исключения. Сравнительно недавно вспыхнуло (но, кажется, уже перестало быть модным и угасло) увлечение сердоликотерапией. Предприимчивые шарлатаны пользовали этой самой "терапией" своих пациентов (точнее, главным образом пациенток) от разных заболеваний, в том числе и от гипертонии, на вполне современном техническом уровне. Аппаратура представляла собой обычный парикмахерский фен с кусочком сердолика внутри. Теплый воздух, предварительно проходя мимо сердолика, овевал телеса страждущих и, представьте, приносил порой облегчение. Приносил, хотя компетентные органы выяснили, что нередко эти знахари за неимением сердолика вставляли в фен красные или желтые стеклышки...

И сейчас, бывает, обращаются к геологам с просьбой дать (хотя бы на время!) пластинку нефрита. Искушенные в таких делах цветнокаменщики обычно отказывают и с ходу отправляют просителя к врачу: у человека, по всей вероятности, больны почки, и тут уж не до экспериментов.

В наш просвещенный век... Хм, а как, собственно, нужно относиться к суевериям, связанным с камнями, в наш просвещенный век?

Ирония судьбы: В. И. Даль, столь сурово отчитавший "ученых испытателей" (см. эпиграф к главе) и очень здраво в целом относившийся к проблеме суеверий, выделял из них совсем уж бесперспективную (в смысле объяснений) группу и писал, что "поверья этого разряда так же пусты и вздорны, как мнимое волшебное действие самоцветных камней".

Ныне человек открыл и поставил себе на службу порой совсем уж таинственные свойства камней. Таинственные - в том смысле, что мы и до сих пор не до конца понимаем сущность некоторых свойств, причины и механизм их появления. Не понимаем, но они великолепно служат нам. (Не будут ли наши высокообразованные потомки через несколько столетий именно из-за этого вспоминать о нас как об очень суеверных людях?..)

Речь идет, например, об использовании в электронике пьезоэлементов из кварца и турмалина, о лазерах, принцип действия которых был разработан на кристаллах рубина, о прозрачных для ультрафиолета горных хрусталях, о флюоритах, столь же успешно пропускающих инфракрасные лучи. Человек научился выращивать кристаллы веществ, которые в естественном виде вообще не встречаются, да еще и сверхчистые по составу, да еще и с заранее заданными свойствами. Именно на таких кристаллах практически держится сейчас вся полупроводниковая техника.

Все ли свойства минералов мы уже познали? Наверняка нет. Наверняка есть у камней такие качества, о которых мы ничего не знаем только потому, что даже не представляем себе - что нам нужно в них искать. Радиоактивность всегда была присуща минералам урана, но человечество узнало о ней только тогда, когда достигло в своем развитии определенного этапа, позволившего установить ее и, изучив, использовать. Троглодиту атомный реактор - без надобности. Стоит ли удивляться, если через некоторый (может быть, достаточно длительный) период времени ученые откроют еще какую-нибудь "...активность", о существовании которой мы сейчас ни малейшего представления не имеем?

Но перегибать палку и здесь не следует. Не будем искать таинственности там, где и следа ее нет. Как-то очень популярная у нас "Неделя" перепечатала переводную подборку сообщений о таинственных вещах, предметах и изобретениях, некогда вроде бы реально существовавших, а ныне утраченных, да так прочно, что и толкований, мало-мальски объясняющих их свойства, найти не удается. Среди прочего фигурировал в этом перечне таинственный перстень с камнем, сведения о котором пришли из XVII века, из Рима. Согласно сообщению, камень в перстне обладал удивительным свойством: он способен был развивать такую высокую температуру, что от него можно было раскуривать трубку. Мистика?

Камень в перстне обладал удивительным свойством: он способен был развивать такую высокую температуру, что от него можно было раскуривать трубку

Прочитав это, я хмыкнул, извлек из шкатулки камешек и... раскурил с его помощью свою погасшую было трубку.

Все предельно просто. Сияло солнце, а в руке у меня был горный хрусталь, обработанный в виде двойного кабошона. На языке оптиков такая форма называется двояковыпуклой линзой. Собрать же с ее помощью солнечные лучи и что-нибудь подпалить - какая же это "неразрешимая задача"! Ни на йоту не сомневаюсь, что никаких других "тайн" римский перстень и не содержал.

И все же природа по количеству "патентов" пока еще намного опережает человека. Существование бионики - хорошее тому доказательство. Да и в области минералогии можно подыскать очень показательные примеры на эту тему. Вот два из числа не очень широко известных.

В коллекциях Минералогического музея АН СССР им. А. Е. Ферсмана хранится штуф улексита - минерала из класса боратов. При беглом осмотре он совсем не обращает на себя внимания: бесцветный, просвечивающий камень, шестоватого или волокнистого строения, обликом сильно напоминающий хорошо знакомый и минералогам, и просто любителям камня волокнистый гипс-селенит. Но когда этот штуф берешь в руки и начинаешь вглядываться в его пришлифованную верхнюю площадку, невольно испытываешь какое-то странное ощущение: тебя разыгрывают, такого не может быть! На глубине 2-3 см от поверхности (а высота всего штуфа - около 20 см) отчетливо видна этикетка, как бы врезанная внутрь камня. Как она туда попала? Ведь никаких видимых нарушений целостности камня нет.

И только повернув штуф к себе его основанием (тоже пришлифованным), начинаешь соображать, в чем тут дело: этикетка, оказывается, просто приклеена с обратной стороны. Батюшки! Да ведь это природный оптический волновод! Мы считаем волноводы детищем нашего, XX века, а природа, оказывается, "изобрела" их вообще задолго до появления человека.

Второй пример - из области минералогической технологии.

Мы плохо представляем себе и тем более не умеем пока воспроизвести в доступных нам условиях способ, которым пользовалась природа при создании алмазов в кимберлитах. Можно только констатировать, что этот способ чем-то существенно отличается от технологии выращивания синтетических алмазов, используемой в современной технике. В свою очередь считалось, что в природе алмазы, сходные по происхождению с синтетическими, не встречаются, что получение их - целиком заслуга человека.

Считалось, пока совсем недавно ученые не обнаружили, так сказать, природные синтетические алмазы, образованные по классическому лабораторному способу: переводом углерода в алмаз при кратковременном (по сравнению с обычными геологическими процессами) воздействии высокого давления и температуры. Обстановка, в которой природа выращивала такие алмазы, гениально проста по технологии и вместе с тем поразительна по масштабам. Громадный метеорит, разгоняясь из глубин космоса, ударяется о поверхность Земли. Пикообразный рост давления! Гигантский скачок температуры! И если под вонзившимся в Землю метеоритом окажутся горные породы, содержащие углистый материал, - возникновение алмаза практически неизбежно. Возраст этого "патента" вполне сравним с предыдущим.

Много непознанного еще в природе, однако и успехи в выявлении, расшифровке и использовании различных свойств минералов и горных пород - налицо. Но как же быть с представлениями наших предков о свойствах камней, особенно если эти представления в рамки нашего мировоззрения не укладываются?

И вновь возникают те же сомнения, с которых началась эта работа. Вроде бы ясно, что отвергать эти представления оптом не следует (пример с жертвоприношениями помните?). Признавать целиком? Смешно. Разбираться, что к чему?

Небольшое, но крайне необходимое отступление.

Кажется, первыми среди ученых к мысли о том, что с поверьями стоит всерьез разбираться, пришли климатологи, метеорологи и специалисты сельского хозяйства. С их стороны все чаще раздаются призывы внимательнее относиться к народным приметам и поверьям, связанным с климатом, погодой и видами на урожай. Одна беда: по традиции в таких приметах фигурируют имена святых или названия церковных праздников. Именно это обстоятельство, надо полагать, и сыграло роковую роль в судьбе примет. Уж больно плохо вписываются в современную науку все эти симеоны-столпники и сампсонии-сеногнои, введения и успения.

А что было делать нашим предкам, если единственными временными координатами, которые они могли использовать, были даты, содержащиеся в "Святцах"? Форма в наших глазах затмила содержание. А содержание-то, как показали самые простенькие проверки, нередко настолько наполнено здравым смыслом, что остается только восхищаться наблюдательностью создателей этих примет.

"На сампсония дождь - семь недель тож". Доктор сельскохозяйственных наук Л. Балашов проанализировал записи о количестве осадков по одной из метеостанций Подмосковья за тридцать один год, привел "сампсония" к современному календарю, - иначе говоря, перевел примету на современный язык и получил: если (применительно к средней полосе России) 10 июля идет дождь, то суммарное количество осадков в последующие семь недель будет почти в два раза большим (2208 мм), чем в тот год, когда 10 июля осадков не было (1364 мм).

'На сампсония дождь - семь недель тож'

"Сорок мучеников - сорок утренников". В его же "переводе" эта сентенция звучит так: после 22 марта наступает потепление, однако до начала лета будет 38 или 39 дней, в которые по утрам температура воздуха отрицательна.

Проверка ряда примет подобного рода привела Л. Балашова к неизбежному выводу: "Народные приметы - это отнюдь не проявление невежества или суеверия, а весьма важный материал, требующий всестороннего изучения, проверки и использования в практической метеорологии".

А сколько примет, порой самых экстравагантных, используют в своей практике рыбаки! Причем не только те рыбаки, которые в гордом одиночестве колдуют над каждым собственноручно насаженным на крючок червяком, а рыбаки-промысловики, выходящие в море на траулерах и сейнерах, оборудованных по самому последнему слову техники. Американские капитаны, занимающиеся ловом сквамы, например, установили эмпирическую связь между местонахождением косяков этой рыбы и... фазами развития обыкновеннейшего одуванчика. Цветет одуванчик - они выходят ловить скваму в одни места, покрывается одуванчик пушистыми фонариками - переходят в другие. Казалось бы: где - одуванчики и где - сквамы, а на ж тебе. Мистика? Предрассудки? Едва ли.

Цветет одуванчик - они выходят ловить скваму в одни места, покрывается одуванчик пушистыми фонариками - переходят в другие

Для камней пора трезвой переоценки их свойств, похоже, еще не настала. Нет, конечно, на скудость количества публикаций о поверьях, связанных с камнями, сейчас пожаловаться нельзя. Учитывая возросший интерес к камню, научно-популярная литература и многие периодические издания помещают большое количество материалов о суевериях. Одних списков "счастливых камней по месяцам" за последние годы опубликовано десятка два. Конечно, никто не подает этих материалов всерьез; конечно, они сопровождаются оговорками - типа: "А вот в Индии принято...", "А вот древние считали...". В лучшем случае присутствует и прямолинейное назидание: верить в суеверия - нехорошо, не верить - хорошо.

Каков же эффект таких публикаций? Читая их, я почему-то всегда вспоминаю японское телевидение и его борьбу с годом Огня и Лошади...

Насколько мне известно, в современной отечественной литературе нет ни одной работы, в которой была бы сделана хотя бы попытка разобраться в природе поверий, связанных с камнем. А. Е. Ферсман, правда, намеревался включить соответствующую главу в свои "Очерки по истории камня". Он собрал материал для этой главы, но смерть помешала ему завершить работу. Небольшой эскиз на эту тему, принадлежащий перу А. Е. Ферсмана, опубликовал журнал "Наука и жизнь" в 1967 году.

Обнародованная в том же журнале в 1971 году статья Б. Стрельцова и В. Хромова "Легенды о самоцветах" содержит добросовестный перечень многих поверий - и не больше (к некоторым положениям этой статьи мы еще вернемся в следующих главах). Примерно по тому же принципу построена рубрика "Божественные камни: правда и вымысел", которую ведет с № 5 за 1979 год в журнале "Наука и религия" В. Супрычев: интереснейший фактический материал - и почти никакого анализа.

В недавнее время появились две статьи доктора геолого-минералогических наук профессора Ф. Кренделева (поместили их журнал "Химия и жизнь" и "Неделя"), Позиция автора статей заслуживает того, чтобы на ней остановиться поподробнее.

Ф. Кренделев считает, что далеко еще не все тайны камней познаны современным человеком, что есть еще у камня свойства, к пониманию которых люди придут только в будущем. С этим трудно не согласиться.

Ф. Кренделев справедливо указывает, что именно изучение свойств, присущих различным минералам и поначалу считавшихся таинственными, привело в прошлом к появлению многих новых физических дисциплин. Исследование янтаря обусловило открытие электричества, магнетита - магнетизма и электромагнетизма. Изучение флюорита дало начало целому ряду наук о свете и свечении: флюоресценции, термолюминесценции, фосфоресценции и т. д. Несколько, как бы это сказать, упрощенно: возникновение этих наук обязано не только изучению свойств минералов, - но в принципе верно.

Есть в статьях и другие верные и интересные положения. Однако система доказательств, которую применяет Ф. Кренделев, не может не насторожить.

Автор перечисляет ряд бесспорных свойств камней - растворение жемчуга в уксусе, слабительные свойства глауберовой соли, способность магнетита притягивать железо. Тут же приводятся сведения, что лунный камень, подвешенный на дерево, заставляет его лучше плодоносить, а помещенный в ладанку на шее - излечивает человека от падучей болезни (от эпилепсии, значит); что существовал в древности такой красный камень, при самопроизвольном свечении которого можно было читать текст книги. Вывод? "Совершенно ясно, - пишет Ф. Кренделев, - что все эти наблюдения имеют под собой реальную почву, так как (! - В. Д.) они относятся к разным странам и народам и описываются рядом с загадочными свойствами янтаря и магнетита".

Второй (и, заметим, последний) аргумент, к которому прибегает автор: об этом многие писали. Но, позвольте, если такие доводы считать убедительными и достаточными, тогда доказать существование, допустим, чертей - раз плюнуть. Писали о них... господи, да кто только их - не к ночи будь помянуты! - не описывал! Вспомним только классиков русской литературы: и Пушкин, и Лермонтов, и Гоголь, и Толстой, и даже Горький - все они отдали дань инфернальной тематике. Зарубежная литература - от средневековых мистерий до современности... Фольклор всех времен и народов... Словом, авторитетов хватает.

А уж насчет "рядом" - и говорить не приходится. Фауст без Мефистофеля может безбедно просуществовать, а вот Мефистофель без Фауста - на черта он, простите, нужен?

Черти, любых рангов, от князя тьмы Люцифера и Демона до заштатного и безымянного пушкинского бесенка, безуспешно спорившего с Балдой, - все они могли возникать и действовать только рядом с реальными (хотя бы и на уровне литературы) существами. Даже ад, наиболее стабильное место прописки всякой нечисти, без реальной плоти грешников, терзаемой там, теряет смысл.

Значит, и впрямь за левым плечом каждого из нас располагается неусыпный страж с хвостом и рожками?

Оба аргумента сработали, так, значит, "что и тр. док.", как требуют заканчивать педантичные учителя математики запись каждой успешно доказанной теоремы? Значит, и впрямь за левым плечом каждого из нас располагается неусыпный страж с хвостом и рожками? Свят, свят...

Вот к какому абсурду может привести неточно выбранная методика!

Но этого мало. Для большей убедительности и в соответствии с современной научной модой Ф. Кренделев всю магию камня объясняет, уже не приводя никаких доказательств, особыми полями, которые эти камни создают вокруг себя (вот только приборов, чтобы замерить эти поля, сетует он, в нашем распоряжении пока нет). Разумеется, для каждого свойства - свое, особое поле. Стало быть, у изумруда: одно поле придает его владельцу мудрость, другое прибавляет красноречия, третье притягивает к нему деньги (из чужих кошельков? казенные?), а четвертое отпугивает от него змей. Остается неясным, правда, знают ли змеи о существовании этого последнего поля.

Не забудем еще, что, по свидетельству Ф. Рабле, чадолюбивый Гаргантюа распорядился вшить в гульфик парадных штанов своего сыночка Пантагрюэля два изумруда, размером с апельсин каждый. Для чего? Я, признаться, думал - на всякий случай. Оказывается - поле. Ссылка на крупнейшие авторитеты древности у Ф. Рабле при описании этого свойства изумруда, кстати говоря, тоже приводится.

К сожалению, Ф. Кренделев не определил в статьях своего отношения к резным амулетам из камней. Как же к ним относиться? Чтобы быть логичными до конца, следует, наверное, предположить, что если на яшме вырезать изображение льва - вокруг нее возникает одно поле, а если какую-нибудь сколопендру - то поле будет совсем другим...

Скажем прямо, на основе таких взглядов Ф. Кренделеву трудно собрать сколь-нибудь ощутимое число сторонников.

Подавляющее большинство современных исследователей, имеющих хоть какое-то, хотя бы косвенное отношение к интересующей нас проблеме, занимает диаметрально противоположную воззрениям Ф. Кренделева позицию. Наиболее точно и четко эту позицию сформулировал, пожалуй, В. Соболевский в книге "Замечательные минералы". Приведя-таки с десяток всяких занятных суеверий, он резюмирует: "Нашим современникам, и в первую очередь нам, минералогам, прекрасно знающим и химический состав, и физические свойства их (минералов. - В. Д.), разумеется, даже обсуждать такую "тематику" кажется странным".

Ну, а что, если нарушить табу и снять кавычки со слова "тематика"? Ведь нельзя же все время делать вид, что в наше время суеверий не существует, а если еще и есть кое-что кое-где, то оно вскорости и само по себе отомрет. Бороться с суевериями, заслуживающими этого, нужно. А раз бороться - вывод тот же: значит, прежде всего нужно их знать.

Посягать на табу в одиночку - страшновато, да и не очень скромно. Разве что попробовать миром навалиться?

Приглашаю всех желающих на первое собрание учредителей новой науки, специально занимающейся изучением магии камня, различных поверий, суеверий и прочих достаточно таинственных свойств, с камнями связанных.