Возвращение в Улан-Батор

В профессии геолога есть немало приятных сторон и среди них радость открытий и возвращение. Пять месяцев кряду ползали мы по вершинам вулканов, спускались по отвесным стенкам в каньоны, мыли в студеных горных реках шлихи и под палящим солнцем пустыни добывали самоцветы... И вот теперь заканчивался наш 1000-километровый автопробег по дорогам и бездорожью. Уходил в прошлое летний полевой сезон, доставивший громадную профессиональную радость и необычайно яркие впечатления. Сбылись мои мечты - провести исследования в удивительном Хангае, увидеть своими глазами величайшую пустыню Гоби, побывать во многих, казалось бы, недоступных местах. Спасибо тебе, Хангай, за чудесный подарок - огненный камень! Нет больше тайны монгольского пиропа - ее раскрыли геологи-самоцветчики. Но ставить точку было еще рано: еще предстояла борьба за камень, за то, чтобы он нашел себе достойное применение. Впереди нас ждали новые задачи и новые препятствия на пути их решения, новые раздумья, сомнения и радости - все то, что является неотъемлемой частью работы геолога.

Красавец Улан-Батор встретил нас ярким, но холодным солнцем и чистым бодрящим горным воздухом. Приятно зеленели лиственницы на склонах священной Богдо-улы, но кое-где уже проглядывались багряно-желтые и бурые краски наступившей осени. И также красочны и нарядны были улицы монгольской столицы, расцвеченные многолюдными толпами улан-баторцев в шелковых халатах-дэлах всех цветов радуги, в костюмах, кожаных куртках, джинсах. На стенах кинотеатров мелькали яркие афиши новых советских фильмов. Они пользуются успехом у жителей Улан-Батора, где каждый третий в той или иной степени знает русский язык. По широкому проспекту вереницей двигались машины - ярко-красные "Икарусы", "Волги", "Москвичи", "Мерседесы" и "Тойоты" - целый парад машин. И в этом параде великолепия принимала участие наша старая, ушедшая в историю "Эмка", сохранившаяся, вероятно, со времен Халхин-гола. Проезжали и грузовые машины с брезентовыми кузовами, из которых высовывались загорелые парни в свитерах и зеленых штормовках - это возвращались в Улан-Батор участники геологических, палеонтологических, археологических и прочих экспедиций, которые ежегодно работают в различных уголках страны.

Осень - особая пора в жизни геологов. Весна приносит озабоченность, ожидание и сборы в поле. Лето - самая напряженная и ответственная пора, когда геологам приходится выкладываться, не считаясь ни с какими условиями, работать в любую погоду, без отгулов и выходных, помня, что от результатов каждого зависит успех общего дела. Другое дело осень. Это время возвращения бородатых и заросших полевиков с "покоренных вершин" и освоенной тайги, время радостных встреч, общего веселья и подведения итогов.

Осенью монгольские геологи отмечали свой профессиональный праздник. Гладко выбритые и подстриженные полевики, сменившие свою зеленую униформу на костюмы, в белых сорочках и при галстуках спешили на торжественное собрание в Министерстве и Центральном геологическом управлении. После официальной части, взаимных поздравлений и обмена новостями они расходились по своим партиям и экспедициям, где начиналось шумное и веселое застолье.

Партия "Цветные камни" собиралась в полном составе в своем тихом и уютном помещении углового дома по проспекту Мира. Дружно сдвинули буквой П столы, накрыли их белой бумагой, расставили приборы, достали все лучшее, что удалось привезти с поля и купить в столичном магазине. Каждый из участников вечера должен был помнить о трех традиционных принципах: не превышать нормы выпитого, не молчать (но и не говорить о работе) и не затягивать своего выступления. Каждый в течение вечера должен был обязательно выступить, сказать "свое слово". Можно было произнести остроумный тост или порол - пожелание в стихах, рассказать анекдот или спеть песню. За столом царило веселье, слушали выступающих, произносили тосты: шумно - за найрамдал (дружбу) и по традиции молча - за удачу (чтобы не отпугнуть эту "птицу счастья"). Пели под гитару протяжные, раздольные, как степь, монгольские песни и наши, хорошо знакомые и любимые многим. Празднество затянулось допоздна. Расходились заметно оживленные и довольные проведенным вечером, своими товарищами и самими собой. И не было друг к другу никаких претензий и обид, никто не выяснял отношений - они выяснялись в поле. В свой праздник геологи решительно забывали о всем неприятном, если оно когда-нибудь и было, и наслаждались жизнью, как совсем недавно ночным ветерком, освежавшим их разгоряченные лица.

А затем в Улан-Баторе началась неделя Монголо-Советской дружбы, которая была прелюдией главного праздника - праздника Великого Октября. В канун праздника советские и монгольские специалисты собрались на товарищеский ужин в ресторане первоклассной гостиницы "Улан-Батор". В просторном зале лилась музыка, кружились в танцах пары. Женщины, одетые по-европейски и в нарядные монгольские дэлы, щеголяли своими нарядами и украшениями из драгоценных камней и металлов.

Кольца, серьги, браслеты - обычные украшения всех женщин, в том числе и монгольских. Особенно распространены здесь кольца различной формы со вставками из драгоценных камней и без них. Носят их в зависимости от возраста и своего положения: девушки - кольца с белым или бесцветным и прозрачным, как слеза, камнем: жемчугом, горным хрусталем, топазом, молодые женщины - кольца с яркими камнями: бирюзой, красным кораллом, гранатом-альмандином, аметистом, у степенных женщин неопределенного возраста обычен александрит или просто массивные золотые и серебряные перстни, и, наконец, пожилые женщины обходятся тонким серебряным или стальным ободком. На некоторых старинных кольцах можно увидеть орнаменты с изображением рыб, цветка лотоса и широко распространенного знака "ульдзий". Все эти изображения, непонятные, как для нас, так и для многих молодых монголов, имели в древности глубокий символический смысл, который раскрыл монгольский ученый профессор Б. Ринчен. Так, глядя на изображение рыбы в кольцах, можно как бы прочесть пожелание его владелице: "Пусть эта женщина будет удивительной; как рыба, пусть всегда ей сопутствует мир и здоровье, пусть у нее будет много детей!". Знак излюбленного цветка лотоса означает чистоту, благородство и красоту, а "ульдзий" в виде плетенки - счастье, благополучие и долголетие. Этот знак, особенно любимый в народе, встречается не только в ювелирных украшениях, но и в резьбе по дереву, по металлу, в коврах, картинах и посуде.

Смуглые лица монголок обычно украшают серьги изогнутой и продолговатой формы в виде полумесяца, часто с длинными подвесками. Форма серег подбирается с учетом возраста: у девушек - обычно небольшие Сережки из сплошного металла или с прозрачным камнем, у молодых женщин - крупные серьги с длинными подвесками и яркими камнями, у пожилых - тонкие серьги, без камня.

Наряду с колоритными, чисто национальными изделиями мелькала безликая бижутерия, синтетические камни и имитации.

Мунхтогтох морщился, глядя на синтетику, и мечтательно провозглашал тост за то время, когда монгольские женщины смогут надеть украшения из огненного камня, хризолита и всей палитры открытых его партией камней.

В препраздничные дни Мунхтогтох выполнил свое обещание и познакомил меня с достопримечательностями столицы. Мы побывали с ним в Государственной Публичной библиотеке, в фондах которой хранится более двух миллионов книг и рукописей на санскритском, тибетском, китайском и монгольском языках.

Здесь хранится и священная буддийская книга "Джа-дамба" ("Восемь тысяч"), состоящая из восьми тысяч стихов. По свидетельству крупнейшего монгольского историка Д. Майдара, бумажные листы для нее покрывали весьма необычной смесью, состоящей из сажи, головного и спинного мозга барана, клея и сахара, после чего шлифовали до получения глянцевой поверхности. Затем на черных листах писали тексты минеральными красками, изготовленными из золота, серебра, платины, бирюзы, жемчуга, коралла, лазурита, меди и железа. Переплет этой книги, написанной в XI в. в Тибете, украшен золотым изображением Будды.

Другим уникальным памятником искусства является тибетско-китайско-монгольский словарь "Сандуйнджу" из 10 томов, весящий около 500 кг. Страницы этого творенья монгольских мастеров изготовлены из тонких серебряных пластин, которые накатывались на специальную форму - матрицу - с вырезанным на ней текстом. Выпуклые строки на серебряных пластинах покрыты золотом, а титульные листы украшены кораллами и жемчугом.

В этом удивительном музее воистину драгоценных книг хранятся буддийские энциклопедии, книги по философии, медицине, астрономии, искусству и математике. Труды древних ученых писались от руки, печатались в буддийских монастырях, вырезались, чеканились и даже вышивались, пример тому - единственная в своем роде книга "Итгэл" ("Верование"), вышитая желтыми нитками на черном шелке.

Большой интерес представляют хранящиеся в Публичной библиотеке книги (сутры) по народной медицине на монгольском и тибетском языках. В них подробно описаны средства и способы лечения многочисленных (более полутора тысяч) болезней. В лечебных целях применялись вещества растительного, животного и минерального происхождения.

Монгольский медик Дандар (уроженец Хангая), автор знаменитого трактата по медицине "Джуши", описал 200 лекарственных растений, многими из них широко пользовалось население. Так, сильнодействующим средством считался астрагал, аналогичный по действию корню женьшеня. Для лечения пневмонии и простуд применялась звездочка развилистая, а пустынное растение циноморий джунгарский успешно излечивало гипертоническую болезнь.

Многие растения из древних лечебников получили признание и в наши дни, другие еще ждут своего часа. К их числу следует отнести левзею сафлоровидную, которая считалась средством, устраняющим усталость и повышающим настроение. Современные монгольские медики нашли, что это растение содержит тонизирующие вещества, благотворно воздействующие на весь организм. Другим примером является барбад - растение, успешно применявшееся для лечения сердечно-сосудистых заболеваний. Монгольский ученый доктор Хайдав путем тщательных исследований тибетских лечебников установил, что под этим названием подразумевается один из видов адониса. Лекарство, полученное в лаборатории доктора Хайдава, оказалось очень эффективным для лечения сердечно-сосудистых заболеваний.

Лекарства животного происхождения приготовляли из рогов оленя и косули, из мускуса кабарги, из мяса змей и дикого козла, птиц, рыб и некоторых видов насекомых.

Широкое признание во многих странах получила сейчас иглотерапия, зародившаяся до нашей эры и подробно описанная в тибетско-монгольской медицинской литературе. Она применялась для лечения почти 500 заболеваний. Современная монгольская медицина унаследовала и развила чудодейственную иглотерапию. Успех лечения зависит от многих факторов: удачного выбора точек на теле больного (а их около 600), глубины ввода иглы, продолжительности ее введения, размеров и материала, из которого игла сделана. Самыми лучшими и дорогими являются золотые и серебряные иглы, чаще же применялись обычные стальные длиной до 2 см и толщиной 0,3-0,5 мм. Иглотерапия хорошо зарекомендовала себя при лечении радикулита, эпилепсии, полиомиелита, неврастении, желудочных и инфекционных заболеваний. Она доказала мудрость древней медицины, расчитывавшей не на чудо, а на знание анатомии человеческого тела.

Очень не хотелось покидать библиотеку с ее удивительными хранилищами драгоценных книг, где столько довелось увидеть и узнать от любезного директора и его помощников. Но впереди меня ждало еще много интересного, и в частности Музей изобразительных искусств, в экспозициях которого немало материалов, относящихся к каменному и бронзовому векам, к периоду существования на территории Монголии государств гуннов, тюрков и уйгуров.

Здесь можно было увидеть настенные росписи гуннов с изображением людей, животных, летящих птиц, поражающие своей выразительностью и лаконизмом. Внимание посетителей привлекали и керамические вазы, каменные изваяния древних тюрков и среди них скульптура тюркского полководца Кюль-Тегина. Исключительный интерес представляли находки, сделанные при раскопках древней монгольской столицы Каракорума, такие как серебряный и бронзовый сосуды с чеканными орнаментами, медные серьги, золоченый браслет, рисунки, элементы архитектурных украшений и другие предметы. Это свидетельствовало о высоком уровне мастерства древних монгольских кузнецов, литейщиков и ювелиров.

Много в музее и произведений монгольских художников. Монгольская живопись - Монгол зураг - весьма своеобразна и относится к так называемой плоскостной, не передающей перспективу изображения. В ней органически сплетаются реалистические элементы со стилизованным изображением отдельных объектов. Монгольские живописцы всегда применяли яркие, сочные краски, и к тому же самые долговечные - ведь они приготовлялись из минералов. В основном использовались любимые народом красный, синий, белый, зеленый и желтый цвета. Среди многих замечательных картин покоряет все же одна - "Один день Монголии", выполненная выдающимся монгольским живописцем Марзаном Шаравом. В этой картине, насыщенной массой жанровых сцен, художник сумел, как никто другой, рассказать о жизни своего парода.

Марзан Шарав - первый монгольский художник, создавший портрет В. И. Ленина. Великий вождь трудящихся изображен на фоне земного шара в обрамлении красных знамен. В верхней части картины - пятиконечная звезда в расходящихся лучах солнца, в нижней - распускающийся цветок лотоса. Этим традиционным символом художник выразил основную идею произведения - ленинское учение священно и прекрасно.

Побывали мы с Мунхтогтохом и в Центральном государственном музее столицы. Исключительный интерес представляет его палеонтологический зал, где экспонируются уникальные находки, сделанные в одном из живописнейших мест пустыни Гоби - долине Немегт. Здесь польские, советские и монгольские специалисты открыли целое кладбище динозавров, населявших Гоби в мезозойскую эру. Поражают кости этих гигантских ящеров, прекрасно сохранившиеся яйца и, конечно, выставленный в центре зала 20-метровый скелет гигантского динозавра.

Мое внимание привлек и отдел, где экспонировались полезные ископаемые, такие как золото, серебро, медь, олово, вольфрам и другие металлы, неметаллические и горючие полезные ископаемые - плавиковый пшат, фосфориты, горный хрусталь, соли, асбест, слюда, графит, уголь, нефть. В небольшом количестве были представлены самоцветы и изделия из них. На самом видном месте красовалась 150-килограммовая глыба нефрита, из-за которого мы затеяли поиск в Баянхонгорском аймаке. Только теперь стало известно ее саянское происхождение, и она представляла уже сугубо исторический интерес.

Лучшая, на мой взгляд, экспозиция минералов, в том числе и самоцветов, оказалась в Минералогическом музее Политехнического института. Одна из важнейших задач этого музея - пропаганда научных знаний и популяризация достижений геологических наук. В музее ведется научная работа, результаты которой опубликованы в минералогических сборниках. Осуществляется обмен минералами и информацией с соответствующими учреждениями Советского Союза и других социалистических стран. Этот музей - не просто хранилище минералов, благодаря инициативе и кипучей энергии его руководителя монгольского ученого Ж. Лхамсурэна он превратился в своего рода минералогический центр, Ж. Лхамсурэн с большим интересом отнесся к нашим находкам, а в дальнейшем оказал неоценимую помощь в их исследовании и популяризации.

Знакомство с достопримечательностями монгольской столицы принесло мне немало ярких впечатлений. Оно помогло лучше узнать богатую и самобытную культуру народа, бережно относящегося к своему ценному наследию и успешно развивающего накопленный опыт. Как специалисту мне были интересны и музейные встречи с камнем. Они наглядно свидетельствовали о той немаловажной роли, какую играли самоцветы в многовековой истории монгольского народа. Хотелось надеяться, что каменные цветы Земли сохранят свое значение и в современной жизни Монголии.